|
5 КОРОТЫШКИ И ОЧКАРИКИ — Ну, ну, ну, ну, моя пичужечка. Сюрприз, как выражаются поэты. — Джек, ты занят? Я ненадолго. — Что ж, случалось мне получать обещания и по-грандиознее, однако и такое более или менее сойдет. Джек не слишком успешно размазался по стене и ощутил, как Энн, пробираясь мимо, чуть-чуть его задела. Она торопливо вошла в его протяженную комнату всех назначений и без колебаний села. Джек тщательно закрыл входную дверь и с улыбкой последовал за ней. — Кофе? Энн отказалась мановением головы. Она теперь выглядела миловидной, как никогда прежде, насколько помнил Джек. Серьезная, подтянутая миловидность, все элементы в полной гармонии. — Джек, я пришла, чтобы подправить историю. — Бог мой, а я-то думал, это будет еще один сеанс брачного консультирования. И не скрою от тебя, кого из супругов я предпочту увидеть в распростертой позе на моей кушетке. — С Грэмом ты был очень добр. — Я почти ничего не сделал, просто, насколько помню, наплел что-то в смысле покупки новой шляпки, если на него накатит мрачность. Чуть было не заверил его, что месячными мучаются все мужчины, но успел спохватиться, что этого он все-таки не проглотит. — Ну, когда он вернулся домой, то выглядел много спокойнее. Видимо, оценил и был благодарен. — В любой момент. Джек стоял перед ней, коричневый, коренастый, и покачивался на каблуках. Он всегда смахивал на уэльсца, подумала она, хотя уэльсцем не был. Коричневый твидовый костюм, старый кожаный жилет и рабочая рубашка; золотая запонка, вдетая в полоску воротничка, несла чисто декоративную функцию. Энн часто озадачивала манера Джека представлять себя миру: недоодевался ли он, преследуя запомнившуюся или воображаемую простоту йоменов, или же он одевался, гоняясь за артистической небрежностью? Когда она задавала серьезные вопросы о прошлом Джека, ей всегда втирались очки, но к сердцу она этого не принимала. Впрочем, сейчас она пришла обсудить собственное прошлое. — Джек, — сказала она медленно, — я решила, что между нами никогда ничего не было. Он хотел было засмеяться, но заметил, как серьезно она выглядит. А потому вытащил руки из карманов, встал пятки вместе, носки врозь и отчеканил: — Есть, сэр! — Это выяснилось вчера вечером. Мы… ну, Грэм перечислял мне некоторых из моих прошлых любовников. Он был слегка пьян. Мы оба были слегка пьяны. Последнее время мы пьем чаще. Потом он заплакал: пил и плакал, пил и плакал. Я спросила его, в чем дело, а он назвал имя одного моего прежнего друга. Просто сказал: «Бенни». Потом отпил еще вина и сказал: «Бенни и Джед». Потом отпил еще и сказал: «Бенни, и Джед, и Майкл». Это было ужасно. — Да, звучит не слишком весело. — И каждый раз, отпивая, он называл эти имена, и каждый раз, отпивая, он добавлял еще одно имя. Потом еще плакал и опять отхлебывал. — При этом воспоминании Энн достала бумажную салфеточку. — А потом, некоторое время спустя, он вдруг добавил твое имя. — И это было неожиданностью? — Полнейшей. Я было подумала, что ты сказал ему про нас, когда он приходил к тебе, но потом подумала: будь так, он не вернулся бы домой таким веселым. И потому я сказала только: «Нет, Грэм». Категорическим тоном. — И правильно сделала. |
