— Мы тут поссорились немного… — проговорил Саса, повернувшись лицом к полицейскому. Тому было лет двадцать, его лицо, освещённое фонарём, казалось огромным.

— Вот оно что… Так или иначе, предъявите права.

Красный свет фонаря упал на водительские права. Полицейский достал из кармана блокнот и переписал данные.

Протянув права Сугико, он посветил фонарём в машину и сказал:

— Вы же оба молодые, зачем вы ссоритесь, надо жить дружно.

— Мы больше не будем, — послышался ответ Сугико.

Саса хотелось сжаться в комок, забиться в тёмный угол на сиденье машины. Вероятно, красный свет не позволял увидеть их отчётливо, к тому же полицейский, скорее всего, не разглядел на правах год рождения.

Ему, наверное, хотелось выступить в роли взрослого. Лицо его, которое только что показались Саса огромным, было, вероятно, усеяно прыщами. К тому же, с точки зрения двадцатилетнего, рядом с молодой женщиной мог оказаться мужчина самое большее года на четыре-пять старше её. Так подумал бы и он сам лет двадцать назад.

Заведя машину, Саса на этот раз поехал на свет городских огней. Он молчал, Сугико, казалось, тоже была несколько напряжена и неотрывно смотрела прямо перед собой.

Показалась железнодорожная платформа. Похожая на украшенный огнями мост, она была на удивление высоко от земли.

— Интересно, что это за станция? До неё, наверное, нужно долго по лестнице взбираться, — прошептал Саса, а Сугико сказала:

— Ты меня там высадишь?

— Так будет лучше всего.

— Я не пойду.

— Нет, пойдёшь.

Завиднелось и приблизилось, увеличиваясь в размерах, здание станции.

— Ты ведь в день два раза ешь, правильно?

— Два…

— А жена сколько?

— Не знаю, три, наверное, а к чему ты ведёшь?

— А в котором часу она обедает?

— Часов в двенадцать. А тебе-то что?

Мост, по которому были проложены рельсы, оказался уже совсем рядом. Саса остановил машину прямо перед ним. Напротив, через дорогу, виднелись ярко освещённые турникеты.

— Я не пойду, — опять проговорила Сугико. — Если ты меня высадишь, я позвоню твоей жене. В полдень, часов в двенадцать.

— Позвонишь?.. И что скажешь?

— «Это квартира господина Саса? Не могли бы вы ему передать…» — вот так скажу.

— Что?..

— Что Эмори Сугико умерла.

Немного помолчав, Саса проговорил:

— Ссориться не нужно, как сказал тот полицейский.

— Если я выйду, тогда уже и ссориться не придётся.

Саса снова немного помолчал, потом продолжил:

— «Вы же оба молодые», так он сказал… Да только, получается, и молодые долго не продержались — видно, разругались и разошлись.

— О чём ты?

— Да о том парне, с которым ты рассорилась.

— Не знаю я никакого такого парня.

Одна только эта фраза была произнесена хладнокровно, и Саса сразу почувствовал в ней женщину.

— Всё-таки лучше тебе уйти. Скоро вернёшься к обычной жизни. И семьёй обзаведёшься.

Это были не просто слова утешения. Ведь ей, в конце концов, больше всего именно это и подходило. Пожалуй, появление, а затем исчезновение молодого мужчины послужило для Сугико противоядием.

Вытянув руку, Саса положил пальцы на ручку дверцы рядом с ней.

Он ждал её реакции. По её телу лишь пробежала лёгкая дрожь, но она ничего не сказала. Он навис над ней, лицо её коснулось его волос.

Вспотевшая кожа девушки пробудила в нём желание.