— Да, в один прекрасный день, — не задумываясь, безмятежно подтвердила Хилари, хотя на душе у нее скребли кошки.

— Ну, дай Бог! — кивнула пожилая женщина, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы. — Мне хочется верить, что избранница Генри ответит ему взаимностью. Ведь он, как и его отец, однолюб. Встречаются еще такие мужчины.

Это было уже слишком. Хилари резко вскочила и с улыбкой сказала:

— Я, пожалуй, пойду к Доминико, он слишком расшалился. До начала торжества осталось менее двух часов, он может утомиться, если и дальше будет прыгать и носиться.

Постепенно стали прибывать все новые и новые гости. Через час в саду уже кипело бурное веселье: молодые люди, подростки, дети, шумно переговариваясь, играли под навесом, возле бассейна и на газонах, вытеснив пожилых людей в относительно спокойный дом.

На васильковом небосводе сверкало жаркое солнце, еще сильнее подогревая атмосферу безмятежной радости, воцарившуюся в многоголосой толпе празднично одетых людей. Хилари с Доминико переходили от одной группы гостей к другой, приветствуя всех и принимая поздравления. Хилари улыбалась и смеялась вместе со всеми, но чувствовала себя прескверно.

Ее сердце томил тяжкий груз, а внутренний голос постоянно нашептывал, что уже завтра ей придется всерьез задуматься, выдержит ли она дальнейшее пребывание в доме Генри. Здесь ее удерживал только Доминико: Хилари очень не хотелось расставаться с ним.

Малыш перенес слишком много горя, и мысль об этом лишала Хилари покоя. Дети его возраста не должны страдать, думала она. Как он отреагирует на уход из его жизни еще одного человека, к которому успел привязаться? Слово «полюбить» Хилари сегодня употреблять не могла даже в мыслях. Но остаться на вилле после всего случившегося в кабинете Генри означало постоянно страдать самой, терзаясь сомнениями…

Где же выход из этого положения? Что ей теперь делать? Как поступить?

Эти вопросы вновь и вновь вставали перед ней, пока у нее не загудело в голове, словно в улье. Хорошо еще, что Генри пока не появлялся — принимал гостей в доме. Но вот праздник начался. Детей стали развлекать фокусники и клоуны, приглашенные хозяином виллы.

— По-моему, Доминико в полном восторге! — Хилари вздрогнула, услышав за своей спиной знакомый густой баритон, и обернулась. Видимо, у нее было такое испуганное лицо, что Генри с усмешкой воскликнул: — В чем дело?! Я похож на монстра?!

Нет, на монстра Генри не был похож. Он был выходцем из ее девичьих грез, воплощением идеального мужчины и символом настоящей любви и вечного счастья. От этой мысли Хилари вдруг стало так горько, что она потупилась, надеясь спрятать лицо под вуалью серебристых волос, которые распустила ради праздника.

— Доминико просто на седьмом небе от счастья, — глядя на мальчика, с восторгом наблюдающего за выступлением фокусника, сказала она, притворившись, что пропустила последние слова Генри мимо ушей.

Он, похоже, уже забыл о сцене в кабинете, но Хилари до сих пор не осмеливалась посмотреть ему в глаза.

— А ты? Как тебе нравится этот праздник?

Хилари затравленно оглянулась по сторонам: рядом с ними под тенистым деревом никого не было, нужно было что-то отвечать. Генри развернул ее лицом к себе, и она вымучила улыбку.

— Но ведь это не мой праздник, я на работе.

— Жизнь давно уже не кажется тебе праздником, не так ли?

Хилари раздраженно передернула плечами: дескать, не все ли равно?

Нет, подумала она, с этой работой придется расстаться. Мало того, что он домогается меня, так еще пытается залезть в душу. Просто так люди, подобные Генри, не успокаиваются, им нужно непременно докопаться до сути вопроса и все разложить по полочкам.