— Генри!

Резкий и шершавый, как напильник, оклик заставил обоих одновременно обернуться.

С дорожки махала рукой Бриджит Буше. Хилари содрогнулась, взглянув на ее холеное и холодное лицо и властную осанку. Бриджит звонила на виллу утром и сказала Николь, что плохо себя чувствует и вряд ли приедет. Но больной она не казалась, напротив, от нее за десять шагов веяло здоровьем и самоуверенностью.

— Привет, Бриджит! — приветствовал ее Генри с той же непринужденностью, с которой встречал и всех остальных гостей. Он крепко взял Хилари под локоть и вместе с ней пошел навстречу теще. — Вы почувствовали себя лучше? Рад видеть вас у нас на торжестве.

Бриджит неопределенно махнула рукой и ледяным тоном промолвила, слегка прищурившись:

— Я взяла на себя смелость взять с собой моего гостя. Надеюсь, он хорошо знаком твоей… гувернантке.

— Какого черта! — в сердцах воскликнул Генри.

Хилари обернулась и увидела, как со стороны ворот к ним быстро идет улыбающийся высокий человек привлекательной наружности. Она побледнела как мел и с трудом устояла на ногах. Это был Макс.

Заметив ее реакцию на мужчину, появившегося здесь, словно злой джин из бутылки, Генри задрожал от злости и шагнул незваному гостю навстречу.

— Не надо, Генри! — Хилари вцепилась в него. — Все в порядке!

— У вас есть минута, чтобы покинуть эту территорию!

В голосе Генри звенела сталь, а его взгляд резанул Макса как острый клинок.

— Это относится и к вам, Бриджит!

— Замечательно!

Мадам Буше раздула ноздри, наливаясь пунцовой краской. В иной ситуации Хилари рассмеялась бы. Вряд ли этой надменной особе приходилось слышать нечто подобное!

— Я хотел бы поговорить с женой, — пятясь, пробормотал Макс, с тревогой поглядывая на мрачного Генри.

— Бывшей женой, между прочим! — прорычал хозяин дома. — Осталось пятьдесят секунд!

— Хилари! Умоляю, поговори со мной! — заскулил Макс.

— Пусть скажет, что ему от меня нужно, — обращаясь к Генри, промолвила Хилари, которой совсем не хотелось, чтобы праздник Доминико был испорчен потасовкой.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз.

Ее бывший супруг паточно-сладко осклабился, но сердце Хилари не смягчилось. Перед собой она видела только ненавистного ей эгоиста и сластолюбца, жестокого и тщеславного, привыкшего вертеть женщинами.

Неужели я когда-то любила этого мерзавца?! Как же сильно я заблуждалась, не разглядев за ярким фасадом гнилого нутра! Макс долго скрывал от меня свою истинную сущность, и лишь фотографии, полученные под Рождество, раскрыли мне глаза. Теперь же я могу спокойно смотреть на его смазливую физиономию, не сомневаясь в своих силах и правоте.

— Ты хочешь поговорить с ним? — спросил у нее Генри.

— Нет! — отчеканила Хилари, глядя Максу в глаза с холодным презрением. — Нас больше ничего с ним не связывает. Так что пусть говорит при всех, если хочет.

— Хилари, ведь ты знаешь, как я к тебе отношусь? — покраснев до корней волос, начал Макс.

Хилари поняла, что он до сих пор не верит, что она способна с ним порвать навсегда. Поразительная самонадеянность! После смерти Айрин, после всех его выходок он имеет наглость надеяться, что сумеет ее умаслить. Уникальный тип!

— Я люблю тебя! Я всегда тебя любил и никогда не разлюблю! Ты должна мне поверить!

— В таком случае, тебе очень не повезло, — насмешливо ответила Хилари.