Обязанности гувернантки разнились от дома к дому. Некоторые счастливицы занимались с детьми лишь несколько часов в день, а оставшееся время могли проводить по собственному усмотрению. В других семьях гувернантки сопровождали своих учениц по магазинам, читали вслух, пока те занимались вышиванием, или просто наблюдали за ними во время их игр. Круг обязанностей Бекки Шарп был еще шире:

"Но не только игрой в триктрак маленькая гувернантка снискала

расположение своего нанимателя, она находила много способов быть ему

полезной. С неутомимым терпением перечитала она судебные дела, с которыми

еще до ее приезда в Королевское Кроули обещал познакомить ее сор Питт; она

вызвалась переписывать его письма и ловко изменяла их орфографию в

соответствии с существующими правилами; она интересовалась решительно всем,

что касалось имения, фермы, парка, сада и конюшни, и оказалась такой

приятной спутницей, что баронет редко предпринимал свою прогулку после

раннего завтрака без Ребекки (и детей, конечно!)."

С другой стороны, она и не стремилась засиживаться в гувернантках, а на своих учениц давно уже махнула рукой. Джейн Эйр тоже трудилась по хозяйству:

"(…)Миссис Фэйрфакс привлекла к работе и меня, и теперь проводила целые дни в

кладовых, помогая – вернее, мешая – ей и поварихе. Я училась делать кремы,

ватрушки и французские пирожные, жарить птицу и украшать блюда с десертом."

Но вряд ли миссис Фэйрфакс можно назвать эксплуататоршей. Джейн, выросшая в приюте, наслаждалась домашней работой – это помогало ей почувствовать себя нормальной женщиной, которую не прогонят, если ей захочется испечь пирожки. Женщиной, у которой есть кухня, а значит и дом.

Главной обязанностью гувернантки было, конечно, обучение детей. Но дети детям рознь. Очень часто отношения детей и гувернантки были теплыми и уважительными, но не менее часто ребятишки превращали жизнь своей наставницы в ад на земле. Чего стоит только рассказ Бланш Ингрэм из "Джейн Эйр":

"Я могу сказать обо всем этом племени только одно: они несносны!

Правда, я не слишком от них пострадала и скорее

старалась им сама насолить. Какие проделки мы с Теодором устраивали над

нашей мисс Уилсон, и миссис Грейс, и мадам Жубэр! Мери была слишком большой

соней, чтобы участвовать в таких шалостях. Особенно смешно было с мадам

Жубэр. Мисс Уилсон была жалким, болезненным существом, слезливым и

ничтожным, и она не стоила того, чтобы с ней бороться, а миссис Грэйс была

груба и бесчувственна, на нее ничто не действовало. Но бедная мадам Жубэр!

Как сейчас вижу ее ярость, когда мы, бывало, окончательно выведем ее из себя

– разольем чай, раскрошим на полу хлеб с маслом, начнем подбрасывать книги к

потолку и оглушительно стучать линейкой по столу и каминными щипцами по

решетке. Теодор, ты помнишь это веселое время?

– Да, конечно, помню, – грассируя, отозвался лорд Ингрэм. – Бедная

старушенция обычно кричала: "Ах, гадкие дети!" А тогда мы начинали читать ей

нотации за то, что она дерзает учить таких умных детей, как мы, а сама так

невежественна.