В голосе женщины звучали боль и усталость. И недовольство. В том, что семейная жизнь так и не сложилась, она винила, как мне показалось, исключительно мужа.

Печально, разумеется, жить с нелюбимым мужем, рожать ему детей и улыбаться изо дня в день… Но ведь тетя Шарлотта сама признала, что она желала этого брака. Так в чем же сейчас она винит дядю Рене? В том, что он не отказался жениться на ней? К тому же, сразу вспомнились слова о том, что тетя Лотта даже сейчас страдает по младшему брату своего мужа.

Разве это не эгоистично, требовать любви, если сам не в состоянии ее дать?

— Но… вы ведь тоже не любите дядю Рене, — произнесла я осторожно. — Вы любите совершенно другого человека. Так чего вы тогда хотите от мужа? Неужели он вам изменяет?

Улыбка тети стала вымученной.

— Нет, разумеется. Рене — человек чести. Он никогда бы не поступил со мною так. Физически он мне верен. А духовно… Готова поспорить, что если бы не обязательства перед родом, он бы женился скорее на твоей тете Жаннет, чем на мне. Даже при условии, что она никогда бы не подарила ему ребенка.

В этом… В этом я не могла поспорить с Шарлоттой Арно. Дядя Рене и тетя Лотта понимали друг друга с полуслова, хотя и не думаю, будто испытывали друг к другу такую уж сильную симпатию.

— А Андре… Нет, Тесса, я уже не люблю его… Того Андре, которому я отдала свое сердце в юности, уже давным-давно нет на этой земле. А эта обезумевшая оболочка вызывает во мне только жалость и отчаяние. И ничего больше.

Но из-за этой вот обезумевшей оболочки она мучает своего вполне нормального мужа. А потом еще и жалуется на то, что он предпочитает проводить время с калекой-родственницей. Тетя Жаннет хотя бы не несет свое страдание как знамя, хотя поводов у нее куда как больше.

— Вы из-за этого ненавидите мою маму? Из-за того, что она сломала мужчину, которого вы любили?

Этот вопрос мучил меня.

Тетя Лотта побледнела как полотно, и сцепила руки на коленях, опустив глаза.

— Да. Я ненавижу Анаис Дюпон за то, что она сделала. Наверное, я могла бы простить ее, если бы Андре был ее единственной жертвой… Но, понимаешь, Тесса, для Анаис мучить людей всегда было игрой, забавой. Ей нравилось, что вокруг нее вилась толпа поклонников. И еще больше ей нравилось разбивать сердца тем, кто полюбил ее.

При ее красоте не удивительно было, что многие мужчин добивались внимания моей матери. Порой я даже задавалась вопросом, почему мама, которая восхищала многих, выбрала в мужья именно моего отца. Тот выглядел… посредственно. Теперь я думала, что отец просто не мог привлекать мою маму. Учитывая, в каком окружении она выросла.

— Для меня Андре был единственным. Первой любовью. Для нее он оказался просто очередной жертвой. Которая сломалась чересчур быстро. А Анаис всегда теряла интерес к сломанным игрушкам. Вот такая история, девочка. Такая простая история…

Вот только случилась все давным-давно. И за прошедшее время тетя Шарлотта вышла замуж, родила двух сыновей… и успешно испортила нынешнюю жизнь ради прежней любви, которая, по ее же собственным словам, уже давно умерла.

Неужели любовь такая? Глупая. Нелепая. Разрушающая все хорошее.

Если так, то я не хочу влюбляться. Никогда.

Дверь в моей комнате поставили на место еще до наступления темноты. Так что я имела, наконец, возможность спрятаться в собственном убежище от всех бед моих родственников. Исповедь тети Лотты как будто все силы из меня вытянула. Зачем ей только взбрело в голову посвящать меня в подробности своей жизни? Словно мне мало было поводов расстраиваться…

Кройц так и стоял под окном. Как будто уже пустил там корни. Наверное, весной он еще и зацветет. Проклятый упрямец… Если бы он столько же сил тратил на что-то хорошее… Но нет, пес все старания приложил только для того, чтоб меня убить.