Да. Я оказалась права. Причина ненависти Кройца была личной. Очень личной.

Когда он говорил о своей матери… Когда он говорил о ней, в бесцветных глазах Кройца как будто пылало адово пламя.

— Соболезную, — тихо выдавила из себя я. — Но я в этом точно не виновата. И я не моя мать.

— Порченая кровь, — процедил светловолосый, вжимаясь в ограду. — Не такая? Так почему троих моих друзей будут хоронить в закрытых гробах? Что ты за тварь такая, а, Дюпон?

Он просто не хотел меня слушать, этот парень, о котором я знала только три вещи: его фамилия Кройц, он пес и его мать была убита моей. Он уже все для себя решил…

Я вздохнула, развернулась и пошла прочь. Пусть остается наедине со своей ненавистью. Мне было жаль его. Почти до слез жаль. Еще один человек, жизнь которого оказалась походя разрушена. Кройц все эти годы рос, зная, что его мать убили. Мою жизнь такие мысли не отравляли: я всегда знала, что моя мама погибла в обычной аварии, что это был просто несчастный случай. Я никого не обвиняла, не желала отомстить…

— Я все равно доберусь до тебя, Дюпон! — крикнул мне вслед Кройц.

Последний раз взглянув на моего преследователя, я с грустью ответила:

— Может быть. Но даже тогда тебе не станет легче. И мама твоя от этого точно не воскреснет.

Ненависть может только разрушать. Тетя Вирджини ненавидела мою мать так люто, как будто в этом и состоял смысл всей ее жизни… И теперь у нее не было ничего другого, кроме ненависти.

Но я так глупо надеялась, будто можно все проблемы решить только одним разговором. Смешно…

Я зашла за дом… и испытала настоящий шок. На скамье под деревом сидел Ди. Сидел как ни в чем не бывало и просто курил сигару, задумчиво глядя в серое декабрьское небо.

— Ди?! Что ты тут делаешь?! Как ты попал внутрь?!

Он искоса глянул на меня и ухмыльнулся.

— Перелез через забор.

Как у него все просто. Вот только…

— Но это же «Белая роза»!!!

Мой странный знакомый только развел руками. А у меня едва мозг не взорвался. Это же «Белая роза»! Сюда нельзя войти вот так вот запросто.

— Не делай вид, будто бы ты не рада меня видеть.

Чего?! Вот же гад… Оставил меня посреди Бурбон-стрит совершенно одну… А теперь как ни в чем не бывало сидит тут и заявляет, что я еще и рада его видеть. Убила бы, честное слово.

— Ты меня бросил в незнакомом месте! — возмущенно воскликнула я. Хотелось броситься на эту тощую скелетину с кулаками.

— Это было не незнакомое место, а туристический центр, — проворчал Ди, выпуская колечко дыма изо рта. — Можно подумать, я затащил тебя истекающую кровью в глухую подворотню посреди ночи, а после этого бросил умирать.

При упоминании глухой подворотни внутри появилась неясная тревога… Но злость на прохвоста Ди прекрасно помогла с нею справиться.

— Это самое паршивое оправдание, какое я только слышала!

Парень тут же меня успокоил:

— Не волнуйся, еще наслушаешься куда более паршивых.

На мое возмущение Ди было глубоко плевать. Наверное, ему было плевать вообще на все.

— Вот так ты, стало быть, возвращаешь долги, — обижено надулась я, садясь на ту же скамейку, но как можно дальше парня.

Опять пропахну табаком насквозь.

— Сам взял этот долг — сам решаю, как отдавать, — фыркнул парень. — Тебе привет от Бридж, Дюпон. Говорят, ты уже успела вляпаться в историю?

Стыдить его явно было бесполезно. Совести в любом случае нет.

— Есть немного, — грустно вздохнула я.