Предельно уставший, выжатый досуха, дрожащий от перенапряжения, часто дышащий. Самый лучший на свете. Великолепный. Любимый.

Где-то на периферии их маленького, только что созданного мирка на двоих слышались голоса, хлопнула дверь. Лолу от Фёдора сейчас можно было оторвать только тягачом, которым вывозят ракету на старт. И то – не факт.

- Синьора Ингер, - ее локтя коснулись. – Минуту внимания, всего минуту.

Одну руку она все же от Фёдора оторвала и обернулась.

Оказывается, ушли все – даже доктор. В грим-уборной остались четверо – они с Фёдором, режиссер и Ди Мауро с букетом цветов. Гвидо, похоже, просто прирос к полу.

- Да, синьор Кавальери?

- Синьора Ингер, я отдаю вам Теодора на день. Даже – на полтора. Завтра у нас поет второй состав. А вот послезавтра… послезавтра днем я прошу вас вернуть мне Теодора в полном здравии и прекрасном расположении духа. И чтобы хвост у него больше не отваливался.

Про хвост Лола ничего не поняла, а всему остальному старательно кивала. И крепко держала Фёдора за руку.

- Так, Тео, машина у служебного входа, - обратился режиссер уже не к Лоле. - Мы организуем коридор, но в твоих же интересах как можно быстрее сесть в автомобиль. Ты справишься? – Фёдор кивнул. - Там на улице творится что-то невообразимое.

- Могу себе представить, - неожиданно подал голос Гвидо.

Кавальери резко обернулся и смерил Ди Мауро внимательным взглядом.

- Так. Вы разбираетесь в опере, молодой человек?

- Я скромный любитель и большой поклонник.

- Отлично! – Кавальери энергично подхватил Гвидо под руку. – Мне по зарез надо обсудить спектакль с кем-то непредвзятым, но не полным идиотом.

- Я именно тот человек, который вам нужен! – клятвенно уверил режиссёра Ди Мауро. У него был вид человека, внезапно при жизни вознесенного в рай. И это Гвидо еще не знал, что к их диалогу за столиком ресторана присоединится Джульетта Альфано, что этот вечер он будет вспоминать всю жизнь, и он станет лучшим подарком на день рождения.

А Лола стояла и смотрела, как собирается Фёдор. Как неловко он натягивает куртку, как медленно рассовывает по карманам ключи, портмоне и телефон. А все потому, что он не сводил с нее взгляда глаз цвета бутылочного стекла. Бесконечно усталых и бесконечно счастливых.

***

До машины они добрались почти без потерь – насколько это было возможно. На лица, проплывающие за стеклами автомобиля, Лола не смотрела. Она смотрела на Фёдора. А он смотрел на нее. Они молчали.

У гостиницы дежурили папарацци, засверкали вспышки камер. Когда-то Лола считала эти вспышки хорошим, удачным признаком, знаком успеха. Теперь же они от этих вспышек убегали.

Убежали. Скрылись. Спрятались в тишине и уединении гостиничного номера.

Фёдор привалился к стене. И по-прежнему не сводил с нее взгляда. И руки их были все так же ладонь в ладони.

- Тебе надо принять ванну, Фёдор, - его пальцы едва теплые. – Горячую ванну. А я пока закажу ужин.

- Нет.

- Ты едва стоишь на ногах! Тебе нужно согреться, поесть и в постель.

- Обними меня.

Словно удар под дых. Непонятно, что действует сильнее, сами слова, его тон, его взгляд. Или шаг, который он делает к ней. Но вот они снова обнимаются.

- Ты здесь… - шепчет он. – Ты здесь…

- Я здесь, - Лола пытается говорить сквозь комок в горле. – И я очень тебя прошу – давай я наберу тебе ванну.

- Нет.

- Но почему?!

- А если ты исчезнешь, пока я буду в ванной?

- Как?!

- Как в прошлый раз.

Лола замерла, слушая его частое дыхание. Так, нет, это она обдумает потом!

- Я не исчезну, обещаю.

Он прижал ее к себе крепче.