Рекс устало кивнул и принялся неуклюже изворачиваться.

– Что то происходит с моим снотворным аппаратом. Думаю придется навестить неврапатолога…

– Лучше – психиатра, – с»ехидничал Николай. – Мало бываешь на свежем воздухе, откуда сон возьмется. Пошли прошвырнемся по парку, подышим утренним кислородом?

Рекс молча поднялся со стула. Вид у него, действительно, больной: мешки под глазами, нездоровый цвет лица – какой то синюшный, растрепанные волосы.

В парке – утренняя благодать. Жара ещё не наступила, да и о какой жаре можно говорить осенью! Легкий прохладный ветерок шевелит чуткие листья деревьев и кустарника. Дышится легко и приятно. В такой обстановке – читать в порозовевшее от волнения девичье ушко лирические стихи.

Как всегда, первый взгляд Николай бросил не на деревья или кусты – на окна вавочкиных комнат. Спит ли она после трудной ночи в одной постели с немолодым любовником или завтракает в одиночестве. Вдруг выглянет в окно и увидит отставного своего телохранителя? Снова, как и недавно в «фордике», щеки окрасит румянец? Или досадливо задернет занавеску?

Вдруг удастся обменяться несколькими словами? Насбыточные мечты! Соседние с Вавочкой четыре темных окна – аппартаменты банкира – будто подстерегают неосторожные взгляды и жесты молодых людей.

Родимцев разочарованно вздохнул и повернулся к Рексу.

– Скажи, чем провинился перед нашим хозяином приговоренный мужик?

– Тише! – Павел испуганно огляделся. Будто в листве тоже спрятаны чуткие микрофоны и телекамеры. – Ты, братан, с этим не шути – голову запросто потеряешь… Откуда мне знать, чем провинился? Может, конкурент, может просто перешел дорожку банкиру. Наше дело – телячье, выполнить, что приказано, получить башли…

Действительно, прав Пашка! Кто для них банкирский супротивник – сват, брат, друг? Николай всеми силами гасил в себе негасимые сомнения. Ведь сейчас для него главное – обещанные четыре куска баксов. Уберут заказанного мужика – из горла вырвет, ни на какие счета в банке не согласится!

– Ни к неврапатологу, ни к психиатру не собираюсь, – рассерженным котом шипел бывший десантник. – Не спал потому, что думал: для чего я тебе понадобился? Ведь говорено о прыжках с парашютом не просто так – со значением. Да?… Не трусь, кореш, к Бобику не побегу, тебя не продам. Если честно, тошнит меня в этом банкирском сральнике. Понимаешь, дружан, рвать тянет.

Высказался и облегченно задышал. Теперь, когда все кулисы и ширмы сдернуты, наступила очередь откровенничать Родимцеву. Два десятка шагов по аллее. Над головами гуляющих – птичьи мелодии. Не поймешь – во здравие или заупокой. Скорей всего – отпевание двух идиотов.

Рекс внимательно слушал предложение сослуживца. Николай говорил отрывисто, с длительными паузами, особенно важные места подчеркивал резкими жестами. Появилась возможность солидно прибарахлиться. На всю жизнь, конечно, не хватит, но на добрую её половину – гарантировано. О заказчике – молчок. Чем меньше будет знать десантник, тем лучше и для Родимцева, и для него.

Дело, можно сказать, плевое: забраться в сейф банкира и снять на пленку бумажку. Одному не осилить – придется блокировать коридорного охранника, подстраховать партнера во время фотографирования. Кроме того, имеется несколько нерешенных вопросов. Первый – когда Ольхов слиняет в очередную загранпоездку. Второй – сейф, наверняка, подключен к сигнализации. Как её вырубить? Третий – замок любого хранилища имеет свой шифр.