Упомянув о предстоящем наслаждеии, Вавочка выразительно поглядела на любовника. Как он отреагировал на столь щедрое обещание? Не потребует он остановиться под развесистым деревом и выплатить «аванс»? Если признаться честно, она не против.

Мысленно нарисовав процесс расплаты, девушка густо покраснела. Здорово у ней получается краснеть, не так, как у других женщин. Сначала стыдливо загораются мочки ушек, они, будто два факела, поджигают пухлые щечки, пожар перекидывается на шею и верх груди.

Парень не отреагировал, не полез с поцелуями – пытливо оглядывал обгоняющее «фордик» светлозеленое «ауди». Когда машина исчезла за поворотом, облегченно вздохнул и вытер со лба выступивший пот.

Девушка обидчиво поморщилась. Не привыкла она к мужскому равнодушию, ожидала совсем другой реакции.

Минут через десять за «фордиков» увязалась белая «волга». Не обгоняла, не сворачивала – шла следом.

– Кажется, нас пасут.

Вавочка бегло посмотрела в зеркало зажнего вида. Загадочно улыбнулась.

– Не бери в голову, младенчик. Обычный выезд какого нибудь совхозного директора.

Действительно, «волга» свернула на узкую бетонную дорожку, ведущую к нескольким коровникам. Вместо неё – салатовый «жигуль». Тоже не обгоняет.

– Видишь, я права. Дорога – глухая, ни дачных, ни садовых участков. Частников почти нет, ментов – тем более. Поэтому не трусь.

– Но почему не обгоняют? Едешь ты медленно, не удираешь, «жигуль» тоже плетется. Значит – пасет.

– Ничего подобного, – упрямилась девушка. – Обычный автолюбитель. Быстро ехать побаивается… Не тревожься, милый, все будет – о, кей!

– Спасибо, – неизвестно за что поблагодарил парень. – Я не боюсь, отвык бояться… Хочу спросить… Только не обижайся, ладно? – девушка согласно кивнула – не обижусь. – Тогда в коридоре Ольхов назвал тебя…

Мерзкое словечко «шлюха» никак не хотело вылетать – застряло в горле, до боли травмируя его острыми гранями. Но Вавочка поняла. «Фордик» вильнул на ровной дороге, застыл на обочине.

– Скажи, Коленька, тебе никогда не доводилось быть голодным? Когда даже на кусок хлеба нет башлей?

Родимцев неопределено пожал плечами. Есть ли в России нормальный человек, не попадавший в подобную страшную ситуацию? Исключая, конечно, богатых и сверхбогатых.

– Так вот, видеть голодной мать инвалидку намного страшней… А я видела… Поэтому когда мне предложили поехать в Испанию на высокооплачиваемую работу, согласилась без колебаний. Полученный аванс, до копейки, отдала матери и поехала. Там меня продали в дом терпимости. Норма – не меньше десяти мужиков за рабочий день. Не выполнишь – избиения, все тот же голод… В Севилье меня увидел Ольхов. Влюбился, выкупил и увез в Россию… Вот и все…

Николай молчал. Только ласково поглаживал безвольно лежащую на баранке ручку. От одного зека на зоне он слышал об ужасной судьбе за рубежом русских рабынь.

Внезапно ему стало нестерпимо горько, захотелось поскорей оказаться в непроходимой тайге, где нравы проще и доброта не исчезла. Устроятся они в каком нибудь леспромхозе, он пойдет работать на лесосеку, Вавочка – продавщицей местного магазинчика.

Через полдня – поезд, отдельное двухместное купе, мечты о светлом будущем.

И все же лучше было лететь…

Как в воду смотрел!

Впереди – пост ГАИ.