Мы навели справки у портье и без малейших затруднений выяснили, что номер, находящийся по соседству с моим, занимает мистер Солкел из Смирны.

— Он здесь уже останавливался? — поинтересовался Петри.

Выяснилось, что достопочтенный мистер Солкел впервые почтил наш отель своим присутствием. Мы поблагодарили портье и направились к лифту.

— Мистер Солкел из Смирны, — пробормотал по дороге доктор. — Что-то не нравится мне, как это звучит.

— А мне не нравится, как он выглядит.

— Впрочем, пока еще не исключено, что вы ошиблись. Но, как бы то ни было: что же нам делать?..

Миссис Петри, уже полностью пришедшая в себя, ждала нас в гостиной. Она улыбнулась при виде мужа, и я невольно подумал: будет ли когда-нибудь Райма приветствовать такой улыбкой меня?

Встретив ее испытующий взгляд, доктор молча покачал головой и, протянув руку, ласково погладил ее по роскошным волосам.

— Я знала, — прошептала она, мужественно пытаясь удержать на лице улыбку, хотя в глазах ее был ужас — Он так умен! Но я была права!

Холод ужасного предчувствия сдавил мне сердце, и я не сомневался, что то же испытывают и остальные. Я вспомнил о человеке, который храбро вышел навстречу опасности, один против многих, и нашел свой конец в том проклятом доме в Кхарге. Однако Петри уже заказал коктейли, и мы постарались взбодриться перед лицом грядущих бед. Все же, когда я поднял стакан, мне показалось, что я ощущаю приближение чего-то; будто где-то далеко в глубинах памяти зловеще, прозвучали слова, произнесенные голосом, похожим на колокольчик: «Я так одинока, Шан…»

Многие дни и ночи я находился во власти этой женщины-колдуньи, дочери зловещего доктора Фу Манчи. «Она злая, злая…» — сказала про нее Райма. Теперь я тоже знал это. И, несмотря на тяжесть перенесенных страданий, чувствовал, что к нам неумолимо приближается нечто неизмеримо худшее. Я слышал под окном знакомый шум лондонской улицы; время от времени до меня доносились обрывки разговоров из соседнего номера, занятого туристом-американцем и его женой. Все было так спокойно, надежно — какие опасности, о чем вы?.. И тем не менее я не сомневался: кульминация этой невероятной истории, вырвавшей месяц из моей жизни и бросившей сэра Лайонела Бартона на край вечности, еще впереди.

— Слава Богу, эта часть программы позади, — облегченно вздохнул Веймаут. — Правда, официального представления еще не было, паша не совсем оправился. Он был весь укутан в шелковые шарфы и в меховой воротник, поднятый до ушей. Кстати, сопровождал его всего один секретарь, остальные члены свиты еще в пути. Ну, как бы то ни было, сейчас он в безопасности.

— В безопасности? — невесело рассмеявшись, повторила миссис Петри. — Вы все еще так считаете, суперинтендант? Даже после того, что я вам рассказала?

Доброе лицо Веймаута помрачнело; я заметил, как они с Петри обменялись тревожными взглядами.

— Вообще-то, доктор, до сих пор ваша супруга и вправду ни разу не ошиблась, — вынужден был признать полицейский. — Честно говоря, я просто не знаю, что можно еще сделать. Едва услышав ваш рассказ, я тут же послал человека, чтобы тот все осмотрел. Конечно же, магазин был заперт. Что предпринять дальше? Ума не приложу! Эта ваша мадам Ингомар успела стать для меня настоящим кошмаром, но если еще и доктор решил появиться на сцене собственной персоной… — он беспомощно развел руками.

Некоторое время все мы молчали. Потом Веймаут встал.

— Было очень мило с вашей стороны пригласить меня отобедать, миссис Петри, — проговорил он.