Дертоса смотрела на своего нового господина, и страх боролся в ее душе с отвращением. В то же время девушка знала: для того, чтобы успешно действовать против мага, ей необходимо если не начать испытывать к нему своего рода симпатию (что было невозможно), но, по крайней мере, понимать его. Принимать близко к сердцу его интересы, вникать в суть его опытов.

Такой подход, помимо всего прочего, позволит ей отвлечься от предстоящей физической боли.

Альбинос махнул Дертосе рукой:

– Садись рядом на постель, милая. Не бойся меня. Я совершенно не так страшен, как изображают меня на кухнях и в опочивальнях молодых красавиц.

– Я не знаю, как вас изображают на кухнях, мой господин, – робко ответила Дертоса, присаживаясь рядом. – Потому что я никогда не бывала на кухнях. Для этого у нас дома имеются слуги.

– Так ты выросла в богатом доме? – заинтересовался альбинос. – Твой братец что-то болтал о бедности…

– Мой брат – ужасный человек, – шепнула Дертоса. – Ему хочется стать по-настоящему богатым господином. Иметь много слуг, много лошадей. Завести псовую охоту. Выстроить вместо нашего удобного, красивого дома настоящий каменный замок. Когда умерли наши родители, Конан совершенно обезумел.

– Кажется, твой брат не вполне брат тебе, во всяком случае, так он сказал, – заметил Тургонес.

«Проклятье, он все запоминает и все замечает, – подумала Дертоса. – Нужно держаться очень внимательно с этим человеком».

Она вдруг поняла, что слишком давно оставила свое ремесло шлюхи. Прежде она никогда не позволила бы себе подобную ошибку. Противоречить только что сказанному? Никогда! Она очаровывала клиентов, обманывала их, и ни у кого ни разу не появлялось и тени подозрения, покуда Дертоса находилась рядом. Нужно сосредоточиться.

– Да, Конан… не вполне законный сын. Наш отец, правда, признал его, но… У нашей матери был… любовник. – Дертоса глубоко вздохнула. – Какой-то конюх или красавец загонщик, кажется. Меня не поставили в известность. Я росла настоящей наследницей земли, никакие грязные сплетни не должны были касаться моего слуха.

– Конан – старший брат или младший? – продолжал допытываться Тургонес.

«Еще одна промашка. Если Конан старший, то как я вообще могла подозревать его незаконность? Вся история с красавцем загонщиком, он же конюх, должна была произойти до моего рождения…»

– Конан – старший, – уверенно ответила Дертоса. – Я ни о чем не подозревала, пока не скончалась мать. Вот тогда и пошли слухи. Как ни пытались ограждать меня от дурных разговоров, кое-что просочилось… А после смерти отца Конан все подтвердил. Да, мы не родные по крови. Единоутробные, но не единокровные. И поэтому он, как мужчина и старший, намерен взять свое. Так он сказал. А я, – добавил он, – послужу тому, что наши владения будут процветать. У меня не было сил ни спорить, ни сопротивляться. Он просто взял меня, скрутил и увел в рабство.

– Что ж, история знакомая, – Тургонес вдруг зевнул, и у Дертосы отлегло от сердца: маг не то поверил этой путаной истории, не то попросту не придал ей большого значения. В конце концов, многие приходили в башню магов с подобными же баснями.

Девушка по-прежнему сидела на пропахшей потом разобранной постели возле мага и смотрела ему в лицо.

– Что я должна делать, мой господин?

– Ничего.