Туризинд еще раз посмотрел на ясно улыбавшуюся девушку.

– Нет же, думаю, она простая крестьянка. Очень хорошенькая крестьяночка, которая после десяти лет каторжных трудов и рождения седьмого ребенка превратится в старую страхолюдину, вроде ее мамаши… Жаль, конечно, да ничего не поделаешь: такова судьба сословия, рожденного ковыряться в грязи.

– Ты меня не слушаешь! – рассердился Конан. – Я говорю о той, которую должны повесить.

– А, – разочарованно протянул Туризинд. – Я-то думал, мы уже закрыли эту тему.

– Мы еще не открывали ее, – возразил Конан. – Я обдумываю.

– Значит, она еще и шлюха… – вздохнул Туризинд. – Неужели мы не можем обойтись без шлюхи? Я найду тебе десяток в любом трактире. Наверное, ты так страшен и уродлив, что с тобой ни одна не хочет пойти, да? Я буду их уговаривать. Клянусь. Только не надо мне шлюхи в отряде. В твоем отряде, – добавил он поспешно и изобразил угодливую улыбку.

– Если ты не замолчишь, – угрожающе начал Конан, но осекся, а потом махнул рукой. – Просто слушай. Рикульф подробно рассказал мне о том, чем она промышляла. Она предлагала мужчинам свое тело. И, поскольку она очень красива, они охотно соглашались покупать ее ласки. Затем их находили раздетыми и ограбленными до нитки где-нибудь за городом, на сеновале, а то и просто на обочине дороги. В их памяти оставались обрывки каких-то дивных картин: сладкие поцелуи, небывалое блаженство… а после полное забвение.

– Обычный трюк, – сказал Туризинд, брезгливо морщась. – Чем она их опаивала?

– В том-то и дело… При ней не нашли никакого яда. Да и эти мужчины никак не пострадали. За исключением неприятностей, связанных с тем, что их маленькое ночное приключение делалось общим достоянием. Ну и грабеж, конечно. Она обогатилась за их счет весьма значительно. Когда ее взяли, при ней нашли больше тысячи золотых монет. Она держала их в дорожном сундучке.

– А как вышло, что ее схватили? – заинтересовался Туризинд.

Конан покачал головой.

– Хочешь знать? Рикульф лично занялся этим делом. Продолжать?

Туризинд кивнул.

Конан продолжил задумчиво, и в его голосе Туризинд вдруг уловил легкий отзвук восхищения: несомненно, на киммерийца произвела сильное впечатление работа грабительницы. Вероятно, он считает воровку коллегой по ремеслу. Хороший же спутник у Туризинда! Туризинд, по крайней мере, – честный наемник, а вот киммериец… Ладно. Лучше сперва выяснить все обстоятельства, а уж после принимать решение. Может быть, удастся удрать…

– Когда число ограблений перешло за первый десяток, о ловкой грабительнице стало известно по всему Эброндуму, – рассказывал Конан. – Тогда-то Рикульф и выдвинул свое предположение. Он считал, что воровка пользуется не ядом, а магией. Если бы она покупала одурманивающие составы, она оставляла бы больше следов. Ей потребовался бы сообщник, кто-то, кто разбирается в ядах.

– А если она варила их сама? – спросил Туризинд.

Конан метнул в него иронический взгляд.

– Ты действительно считаешь, что в тайной страже его светлости герцога работают дураки? Или просто хочешь показать мне свою заинтересованность в этом деле?

– Ни то, ни другое, – ответил Туризинд, не смущаясь. – Я всего лишь пытался проявить смекалку.

– Будешь проявлять смекалку тогда, когда я прикажу… Если бы эта девка варила свои снадобья сама, ей понадобилось бы место для своей кухни. Какая-нибудь лачуга с очагом.

– Может быть, она приготавливала их на костре, – вставил Туризинд. – В лесу.

Он прикусил язык, сообразив, что господин Рикульф наверняка изучал и эту возможность.