Он помолчал и вдруг ослепительно сверкнул ярко-синими глазами.

– Но нас должна интересовать не ярмарка, а именно эта девка. Я еще не принял окончательного решения.

– Можешь обсудить со мной, – предложил Туризинд, наполовину забавляясь.

Как всякий наемник, Туризинд привык иметь дело преимущественно с мужчинами и женщинам он не доверял. Изредка он привечал возле себя ту или другую в качестве временной подруги, но и только. Менее всего ему нравились особы, принадлежащие к «прекрасному полу», которые вооружались мечами и требовали, чтобы их воспринимали как «воинов», как «равных прочим» солдат. В отряде у Туризинда таких никогда не водилось. Он на дух их не переносил и изгонял поближе к горизонту, едва только замечал где-нибудь в поле своего зрения.

Поэтому известие о казни какой-то «девки» мало заинтересовало его. Если женщина довела власти до того, что те вознамерились предать ее публичной смерти, значит, она вполне достойна подобной участи. Женщина-преступница – это злостная воровка, подлая убийца, отравительница или колдунья. Все эти категории решительно были противны Туризинду.

Бывший командир наемников скривился.

– Давай оставим эту тему, Конан, – попросил он. – Я никогда не соглашусь с присутствием женщины в отряде. Тем более с такой, которую должны были повесить.

– Э-э… – протянул Конан, внезапно – и весьма неприятно – напомнив Туризинду доктора.

После паузы Конан добавил:

– Но я еще не принял решения. А когда решу – ты сделаешь, по-моему. Кстати, это не твой отряд, а мой. Хорошо бы ты постарался запомнить это.

– Я никак не могу повлиять на твое решение? – спросил Туризинд.

– Нет, – отрезал Конан. – Если я сочту девку полезной, я возьму ее. В мой отряд.

Некоторое время они молчали. Туризинд постепенно убеждался в том, что Конан был совершенно прав в том, что касалось ярмарки. Дорога наполнялась людьми. Празднично одетые крестьяне, пешком и на телегах, двигались в сторону Юваума. Многие весело переговаривались, перешучивались; девушки кокетничали с мужчинами. Некоторые совершенно явно давали понять, что не прочь провести ночь с новым приятелем.

«Близость смерти всегда возбуждает, – подумал Туризинд. – Когда человек видит, как умирает ему подобный, первое, что ему хочется, – это почувствовать себя живым. Дьявольски живым, до ужаса живым. А лучший способ ощутить себя на этом свете – заняться любовью. Можно даже с первым встречным. Лишь бы тебя ласкали, лишь бы под ладонями было чужое горячее тело, а рядом раздавалось чье-то дыхание… Знаю. Помню. Да, я действительно это помню…»

Он криво улыбнулся воспоминанию. Туризинд любил свои воспоминания, но никогда не тосковал по ушедшему. Ему было под тридцать, он вошел в лучший возраст для мужчины – и был уверен в том, что впереди у него не меньше прекрасного, чем осталось позади. Особенно если учесть то, каким жестоким было его детство.

До Юваума оставалось совсем немного, когда Конан снова заговорил:

– Это проститутка.

Туризинд в этот самый момент рассматривал очень хорошенькую девушку, которая явно строила глазки рослому всаднику, поэтому при звуке низкого голоса Конана он вздрогнул:

– Что ты сказал?

– Говорю, что это проститутка.

Туризинд еще раз посмотрел на ясно улыбавшуюся девушку.