Сейчас глаза Иссы яростно вспыхнули.

— Пришел в школу, говоришь? Мышиный паштет! Ты его нарисовала? Покажи!

В гневе ли, нет ли, она не упускала возможности взглянуть на обнаженного Каза.

Кэроу протянула альбом, который тут же раскрылся.

— Испортила самую интересную часть! — разочарованно проговорила Исса.

— Поверь, ничего выдающегося.

Исса прыснула, в это время со скрипом отворилась дверь, и Кэроу ступила через порог, как обычно при переходе ощутив едва уловимый приступ тошноты.

Она уже находилась не в Праге.

Раньше Кэроу жила в лавке Бримстоуна, но до сих пор не понимала, где она расположена. Знала только, что дверь в нее есть в любом месте мира. В детстве она часто старалась выпытать у Бримстоуна, где точно находится лавка, на что неизменно получала небрежно брошенное: «Кое-где».

Бримстоун не был любителем отвечать на вопросы.

Лавка, где бы она ни находилась, представляла собой помещение без окон с беспорядочным нагромождением полок. Наверное, так выглядит место, куда зубная фея складывает свою добычу — если, конечно, она приходит не только к людям. Ядовитые зубы гадюк, собачьи клыки, бороздчатые моляры слонов, длиннющие желтые резцы экзотических грызунов — все это было разложено по ящичкам, аптекарским шкафчикам, нанизано гирляндами на нити, свешивающиеся с крюков, и укупорено в сотни склянок, которые можно встряхивать как маракасы.

В тени изогнутого потолка мелькали крошечные существа, то и дело царапая миниатюрными коготками по каменному своду. Как и Кишмиш, малютки совмещали в себе черты разных животных: скорпионов и мышей, гекконов и крабов, жуков и крыс. В сырости водостоков сидели улитки с головами лягушек-быков, бесчисленные колибри с крыльями мотыльков бились о фонари, отчего те, поскрипывая медными цепями, раскачивались из стороны в сторону.

В углу, изогнув несуразно длинную шею, работал Твига: очищал и скреплял золотыми полосками зубы, чтобы нанизать на кетгут.

Из кухонного закутка, в котором полновластно хозяйничала Ясри, доносился звон посуды.

Слева за массивным дубовым столом восседал сам Бримстоун. Кишмиш примостился на своем обычном месте, на правом роге хозяина. На столе стояли лотки с зубами и ларчики с самоцветами. Бримстоун собирал из них ожерелье.

— Кэроу, — произнес он, не поднимая головы, — по-моему, я писал «срочное дело».

— Поэтому я и приехала срочно.

— Прошло уже… — он посмотрел на карманные часы, — сорок минут.

— Я была на другом конце города. Подари мне крылья — буду гонять быстрей Кишмиша. А лучше дай гавриэль.

Гавриэлем звалась вторая по могуществу монета желаний, с помощью которой можно заполучить способность летать.

Не отрываясь от работы, Бримстоун заметил:

— Сдается мне, летающая девушка в вашем городе незамеченной не останется.

— Нет ничего проще! — ответила Кэроу. — Два гавриэля — и я стану еще и невидимой.

Бримстоун поднял взгляд. В золотисто-желтых крокодильих глазах с вертикальными щелками зрачков веселья не наблюдалось. Кэроу знала: никаких гавриэлей он не даст. Она и не надеялась их получить, просто обвинения были несправедливы. Ведь она примчалась по первому требованию.

— Разве тебе можно доверить гавриэли? — спросил он.

— Конечно. Что за вопрос?

Она почувствовала на себе оценивающий взгляд. Бримстоун словно перебирал в уме ее прежние желания.

Иметь синие волосы: желание легкомысленное.

Избавиться от прыщей: желание глупое.

Чтобы свет выключался сам собой и не нужно было вставать с кровати: желание ленивое.

— Что-то бусы у тебя коротковаты. Выдался тяжелый день?

Рука Кэроу взметнулась вверх.