— Она держится за Родерика. Держится за этот дом. Она не представляет иной жизни.

— Так много поставлено на карту.

— И для нее, и для нас.

— Моя дорогая Ноэль, подумай, что это значит.

— Я ни о чем другом и не думаю.

— Она должна понять, упорствовала леди Констанс.

— Она много страдала, — сказала я.

С этого момента моя ненависть к ней за то, что она сделала с моей мамой, начала испаряться. Ее поглотила жалость к этой нелюбимой, сбитой с толку женщине.

Позже, в тот же день, когда Родерик и Чарли вернулись, Родерик прошел к Лайзе. Было ясно, что он погружен в меланхолию. Я догадалась, почему. Лайза дала ему ответ. Я беседовала с леди Констанс и Чарли, когда Родерик присоединился к нам.

— Она настаивает на том, что поправится. Доктор сказал, что у него есть на это надежда.

— Это правда, — подтвердила леди Констанс. — Он сказал нам, что это может произойти очень скоро. Может быть, не полное выздоровление, но значительное улучшение состояния.

— Хорошие новости для Лайзы, — согласился Родерик. — Надеюсь, что это правда. Она, естественно, в приподнятом настроении от такой перспективы. Но в то же время она отказалась дать мне свободу. Я ее достаточно хорошо знаю: она говорит то, что думает. Не знаю, повлияло ли это на ее решение.

Я вмешалась:

— Она сказала мне о своем решении до посещения доктора.

— Надо убедить ее изменить решение, — настаивала леди Констанс.

— Не думаю, что это возможно, — возразил Родерик.

— Мне пора возвращаться в Лондон, — подытожила я.

— О, нет! — воскликнул Родерик.

— Я не могу оставаться здесь. Лучше бы я вообще не приезжала.

— Что за несчастье, — проворчал Чарли. — Неужели нет выхода?

— Мы должны посмотреть на все ее глазами, — сказала я, удивляясь себе: я вспоминала волны ненависти, которые окатывали меня, когда она призналась в своем поступке. Я хорошо понимала ее мучения по поводу карьеры. Разве передо мной не было примера моей матери? Она думала, что сможет построить на руинах свое счастье. А потом… это. Я верила, что она никогда не уступит того, что завоевала.

— Я должна ехать, — сказала я. — Так будет лучше для всех.

— Куда ты поедешь, Ноэль? — поинтересовался Чарли.

— В Лондон. Ненадолго. Подумаю, чем заняться. У меня есть Мари-Кристин. Мы постараемся что-то делать вместе.

— Я не могу оставить надежду, — возразил Родерик.

— Я тоже, — добавила леди Констанс.

Мари-Кристин зашла в мою комнату с вопросом:

— Почему все такие мрачные?

— Мы возвращаемся в Лондон, — сообщила я.

— Когда?

— В понедельник. Завтра мы не сможем уехать: по воскресеньям не ходят поезда.

— Обратно в Лондон! В такой спешке! Я не могу. Джек хочет показать мне, как очищать керамику.

— Мари-Кристин, мы должны ехать.

— Почему?

— Это неважно. Мы уезжаем, — твердо сказала я.

— А когда мы вернемся? — спросила Мари-Кристин с надеждой.

— Я думаю, никогда.

— Что это значит? — ужаснулась она.

— Лайза остается здесь.

— Остается замужем за Родериком?

— Ты еще слишком молода, чтобы понять, Лайза — жена Родерика, а брак обязывает.