В этот момент брат Йоханнес понял, что назад пути нет. Скоро они обо всем узнают. Об экспериментах, о пожаре на башне, о его прежней жизни…

Будь ты проклят, Виргилиус!

Тогда Йоханнес вернулся в свой домик, взял немного еды, одеяло и старый крест – и пустился к долине. И вот он бежал по узкому тайному ущелью, которое в народе называлось воловьим рвом и по которому во время войны местные жители спасались от шведов. Временами Йоханнесу приходилось задирать рясу и проходить по ручью. Где-то вдали лаяли собаки и трубил рог. Может, они уже шли по его следу?

Он разогнал мысли и помчался, не разбирая дороги, дальше. Если добраться до Мюльфельда или Вартавайля, то, быть может, появится шанс. Там какой-нибудь рыбак переправит его в Дисен, а оттуда он сбежит в Ландсберг. В Ландсберге у него были друзья, которые могли помочь. Возможно, где-то поблизости стояла армия, и он смог бы к ней присоединиться. Люди с его опытом были всегда нужны.

Деревья перед ним расступились, он уже видел синюю гладь озера в долине. До заветной цели, маленькой пристани неподалеку от небольшого замка Мюльфельда, казалось, уже рукой подать! Йоханнес выскочил из леса, и в то же мгновение прогремел выстрел. Пуля просвистела в сантиметре от его уха, и монах со стоном рухнул в грязь.

– Вот он, жаба гнусная! Ты был прав, он действительно побежал через ров.

Из-за деревьев выступил мужчина с мушкетом; за ним показался второй, а потом и третий. Все трое были опытными охотниками, состоявшими на жалованье при монастыре. Йоханнес их знал. В трактире они иногда шептались у него за спиной – им не нравилось, когда он собирал травы по округе и распугивал дичь. Для них он был жирным, уродливым святошей, который поедал то, что полагалось вообще-то им. Монстр и пугало, которого защищала одна только ряса.

Сегодня им выпала возможность поквитаться.

– Ты, говорят, троих собратьев прикончил, – сказал старший из них и пихнул ногой лежащего перед собой монаха. Глаза его сверкали охотничьим азартом. – С тремя святошами ты сладил, но мы из другого теста.

Он со смехом повернулся к товарищам:

– Ну что? Поглядим еще, как жирдяй скакать будет?

Когда остальные согласно загудели, он поднял мушкет и выстрелил в воздух. Воробьиная стая, гневно чирикая, унеслась в сторону монастыря.

Йоханнес, оглушенный шумом и страхом, поднялся и поплелся к ячменному полю. За ним находилось озеро, у берега покачивались маленькие лодки, и уже чувствовался запах воды. Он пустился бегом, и среди низко нависающих облаков показался монастырь Дисен. Колосья с шелестом сминались под ногами.

«Мир так прекрасен, – думал монах. – И почему только люди в нем такие жестокие? Или они все же позволят мне уйти?»

Лишь услышав за спиной лай собак, Йоханнес понял, что все кончено.

После того как Симона вызвали к настоятелю, Магдалену увели несколько подручных угрюмой наружности. С этого времени она дожидалась дальнейшей своей участи в подвале монастырской сыроварни. Здесь пахло лежалым сыром и прокисшим молоком, в углу громоздились плесневелые доски и дырявые кадки из ивовой коры; больше в подвале ничего не было. Единственным входом служила тяжелая дверь с крепким засовом.

Магдалена задумчиво приглаживала волосы, стараясь не замечать резкий запах, шедший от старых корзин для сыра. Она и представить себе не могла, чтобы ее и Симона обвинили в убийстве подручного только потому, что они обнаружили труп. Но и полностью уверенной она быть не могла. Поведение монахов, когда те с криками сбежали с места преступления, показало ей, насколько напряженными были настроения в монастыре. Магдалена вынуждена была признать, что все эти странные события – зверское убийство послушника, его пропавший наставник и бесследно исчезнувший автомат – даже ее могли заставить увериться в дьявольском промысле.