– Карин Лебуте все знала.

– Вы думаете?

– А ты как считаешь?

– Наверняка нет. Мадам Лебуте очень строга. Она ни за что не позволит портить репутацию своей фирмы.

– А Ролан Монтобер?

– Это совсем не в его стиле.

– Он знает весь Париж, это отменный разъездной представитель фирмы. По словам его свояка.

– Для таких дел Ролан – человек слишком высокого класса.

Допрос завел их в тупик, из которого несло как из помойки. До сих пор Лоле казалось, что Алис заслуживает почетного места в клубе обаятельных стерв, которые носят свою гордость как герб. Она воображала, как Алис в стране папуасов, смеясь, высаживается на поросшей травой летной полосе и ищет в звездном небе ответ. Выходит, она ошиблась?

– Прежде чем она влюбилась в Диего Карли, прежде чем обзавелась… клиентами, чтобы сводить концы с концами, у нее, наверное, был приятель?

Лола размышляла вслух. И удивилась, получив ответ.

– Был Марсьяль Гарнье. Чудной парень. Полное ничтожество.

– Что ты имеешь в виду?

– Низкопробный торговец наркотиками.

– А ее он снабжал?

– Может, и так.

– Да или нет?

– Не знаю. Перед работой Алис всегда была в ударе, но потом иногда выдыхалась.

– Где бы мне найти этого Гарнье?

– Я слышала, он живет где‑то возле Музея романтической жизни. С таким типом все возможно. Он нашел себе работу постановщика. Но где, не знаю.

– Идем туда! – решительно заявила Ингрид. – Музей рядом с моей работой. К тому же я опаздываю.

– А Карин мне сказала, что вы из полиции Лос‑Анджелеса.

– У нас есть отделение в этом квартале.

– Может, вы мне скажете, кто вы на самом деле?

Лола подняла глаза и пробормотала ругательство. Ингрид выглядела сконфуженной.

– Мы подруги отца Алис, – вздохнула Лола. – Он считает, что полиция слишком скупа на информацию.

– Вот в это я готова поверить. На полицейских вы совсем не похожи.

– По правде сказать, мы пытаемся построить защиту Алис, – сказала Ингрид. – Точнее, ее репутации. Как в песне Мадонны. Конечно, может быть, это пошлость, но мы считаем, что есть вещи, ради которых стоит и попотеть. Хотя ты подпортила наше представление о ней. Верно, Лола?

Бывший комиссар в ответ что‑то буркнула и заявила, что им пора. Им еще надо разыскать ничтожество и умиротворить целую шайку любителей любоваться на голых баб.

– О чем это вы? – поинтересовалась Мирей.

– Мы тебе расскажем, когда разберемся с делом Бонен, – ответила Лола. – Лейтенант Дизель, вперед, к романтической жизни!

15

– Ты чуть все не испортила! Кто тебя за язык тянул!

Ингрид не отвечала. Она была слишком рада тому, что снова может бродить с Лолой по ночному Парижу. И вовремя доберется до «Калипсо». Тимоти Харлен с этим не шутил, как и со всем прочим. Такси доставило их на улицу Шапталь. Лола по мобильнику позвонила в справочную, чтобы выяснить, не проживает ли в округе некто Марсьяль Гарнье; ей ответили, что не проживает. Музей романтической жизни, разумеется, был уже закрыт, а в соседних зданиях не проживал никакой Гарнье, если верить фамилиям, указанным на дверях.

– Мне пора идти, Лола!

– Постановщик, постановщик… А чем занимается постановщик? В принципе, он работает в театре. Перезвоню‑ка я в справочную. Они, должно быть, томятся от безделья, время‑то ночное.

Лола набрала номер.