Ингрид перешла от поясницы Мориса к его ногам. Она встретилась с ним в «Дневных и ночных красавицах», ресторане Максима Дюшана. С тех пор этот пожилой человек самым естественным образом занял место в кругу ее друзей. Когда скиталица Ингрид спустя годы странствий наконец пустила корни в Париже, друзья стали ее приемной семьей, обитавшей в ресторане на Пассаж‑Бради. Всего в нескольких кабельтовых от Пассаж‑дю‑Дезир, где она избавляла от груза тревог натруженные корабли трапециевидных мышц. Морис сразу пришелся ей по душе. Актер на пенсии, которого некоторые прозвали Папашей Динамитом, обладал нравом столь же буйным, сколь и привлекательным. Поговаривали, что он оставил сцену, лишь когда провалы в памяти достигли размеров его вспыльчивости. Как бы то ни было, учащиеся театральной студии в Молодежном доме культуры на улице Дельта никогда не жаловались на своего наставника.

– В такие моменты нам особенно не хватает Александрии. Алис в конце концов послушалась бы матери. Жена была намного моложе меня, и они прекрасно понимали друг друга. Я всего лишь старый человек, который легко раздражается. Алис пошла в меня. У нас кабаний норов.

– Ты заразил ее сценой?

– Особых усилий от меня не потребовалось. В шесть лет она уже исполняла нам на кухне french канкан и топала ножками, когда ей не разрешали пойти в театр похлопать папе. Танцует она бесподобно, но в наше время, если у тебя нет престижных наград или громкого имени и ты не привык лизать зад разным шишкам, то вряд ли сумеешь пробиться. Телезрители балдеют от лженоваторов, а истинные таланты никому не нужны.

Ингрид делала Морису массаж дольше, чем обычно. Антуану Леже, пришедшему на еженедельный сеанс тайского массажа, пришлось подождать в приемной вместе со своим псом Зигмундом. Но он поймет. Ведь Антуан – психоаналитик и все всегда понимает. Как, впрочем, и Зигмунд.

– Мне как‑то приснилось, что я убиваю испанца. Я его толкаю, и он падает в колодец.

– Греза наяву?

– Нет, настоящий сон во сне. Наверное, это самое правильное: убивать во сне тех, кто вам осточертел.

– Может быть.

– А у тебя, Ингрид, есть рецепт от неприятностей? Я полагаю, сама себе ты массаж не делаешь.

– Скачу как угорелая в «Супра Джим» на улице Птит‑Экюри.

– Вот как?

– Да, на бегущей дорожке. А еще яростно поднимаю тяжести и не пропускаю уроки рукопашного боя.

– Получается?

– Более‑менее.

– А я занимаюсь кендо.

– Японское фехтование!

– Им могут заниматься даже старикашки.

– Кто‑кто?

– Ну, дряхлые, седенькие, в общем, совсем старые. Представь, я постоянно поддерживаю себя в форме, изображая старого западного самурая. Отличная тренировка для сцены. Дыхание, выправка, все такое.

– Какое совпадение! Я мечтаю поехать вместе с Лолой в Японию, немного подраться, но она изображает домоседку.

– Подраться? Хорошая мысль. А Лола такая симпатичная…

Ингрид уже догадалась, что за этим последует.

– Как ты думаешь, согласится она мне помочь?

– Конечно, Морис. Я и хотела тебе это предложить.

– Надо бы разузнать, не водит ли подонок мою девочку за нос. Странно, что Алис с ее характером никак не может выкинуть его из головы. А что, если он играет с ней в кошки‑мышки? Возвращается, снова уходит. Не пропускает ни одной красотки. Если бы еще получалось изящно, как в пьесах Мариво, да куда там!

– Тогда Лола – то, что нам надо, Морис. Не зря она бывший комиссар.