— Четкого количества нет. Но тебе стоит провести еще несколько. Если только ты не думаешь, что освобождение мелкой тени из собаки научило тебя всему, что нужно для работы венатрикс.

Гул в ее висках усилился, кровь бурлила. Айлет сглотнула.

— Тот Призрак не был незначительным. Как и собака, — ей не нравилось, что слова звучали как оправдание. Но они были правдой!

— И ты веришь, что разницы нет? — Холлис впилась взглядом в Айлет.

— О чем ты?

— Думаешь, так же просто охотиться на мужчину? Женщину? — венатрикс скривила губы. — Ребёнка? Ты готова ко всему, что от тебя потребует эта роль, ко всем смертям, которые придется принести во имя богини, ко всем телам, которые придется уничтожить, чтобы спасти их души? Ты на самом деле готова, Дикарка?

Айлет скривилась от прозвища, которое Холлис дала ей давно, когда та была еще маленькой девочкой, только попавшей в Гилланлуок. Она думала, что венатрикс говорила это с теплом, гордилась пылкой натурой ученицы. Но сейчас звучало как оскорбление.

Она тихим голосом ответила:

— Ты была готова, Холлис?

Ответом была тишина. Холлис не двигалась, даже веки не дрогнули.

Айлет не унималась:

— Ты была готова, когда в первый раз охотилась на человека? Была готова убить… ребенка?

От этих слов кровь отлила от лица Холлис. Она ярко помнила ту ночь меньше трех лет назад, когда венатрикс вернулась с охоты, ее серый конь тянул телегу на двух колесах, как Честибор в этот раз. Она привезла телегу к трупному дому, без слов ученице спешилась и вытащила труп из телеги. Человеческий труп. Айлет видела это по силуэту в ткани. Но такой маленький…

Холлис вошла в трупный дом и закрыла за собой дверь. Айлет, зная свой долг, увела коня в конюшню, сняла сумки, почистила оружие. Она несколько раз за следующие часы подходила к трупному дому с едой или водой, но не могла найти силы постучать.

Холлис вышла на рассвете следующего дня, сразу ушла в свою спальню. Она снова закрылась. В этот раз она не появлялась три дня, и Айлет почти не слышала, чтобы она двигалась в комнате, даже когда прижимала ухо к двери. Она слышала лишь один звук, который сначала приняла за негромкие молитвы венатрикс, но они стали тихим стоном без слов.

Айлет вышла из дома к конюшням, стараясь быть подальше от двери наставницы часами после этого.

Айлет разглядывала ее лицо сейчас и не могла понять эмоции, была лишь каменная твердость венатрикс. Твердость, которую ей пришлось развить в себе, чтобы выжить в Ордене.

Холлис вдруг встала, и ее стул упал за ней. Она не стала поправлять его, а прошла к нише в стене у камина, где лежали длинные прочные чехлы. Она вытащила один, развязала веревку и вытянула карту на грубом пергаменте длиной с ее руку. Ее сапоги стучали по камню пола, она вернулась к столу и взмахом руки сдвинула стопку свитков с песнями, они посыпались на пол. Она развернула карту, схватила длинный нож, чтобы придавить с одного края, а медным котелком сверху прижала другой край.

А потом отошла, скрестив руки, и посмотрела на Айлет взглядом, сверкающим светом ее тени.

— Скажи, девочка, что ты видишь?

Айлет сглотнула, посмотрела на карту перед ней. Это была старая карта королевства Перриньон, но с исправлениями, внесенными рукой Холлис за годы изменения границ и роста городов. Она видела почти детский рисунок замка с названием Телианор, указывающий на столицу Избранного короля. И она заметила строение, похожее на крепость, нарисованное рядом с названием каструма Брекар.

Но взгляд притягивало к большому пятну чернил в центре карты. Сначала можно было подумать, что кто-то пролил чернила. Но над пятном тонкий почерк Холлис отметил название.

— Ведьмин лес, — прошептала Айлет.