И Поля хранила Эдику верность. Нет, на сто процентов он в этом уверен не был, но на девяносто девять…

Когда Полина начала себя «тюнинговать», Корнилов подумал — для какого-то хлыща старается. Нанял частного детектива, чтобы проследил за супругой, но та ничем себя не запятнала. Нарядившись, накрасившись, делала фотки да в Интернет выкладывала. А пока лайки собирались, намывала дом и готовила плов к ужину.

Мясо прогрелось, и Эдик достал его. Затем нарезал хлеб. В пиалу настрогал большой помидор, залил его майонезом. Перед тем как приняться за еду, сделал горячие напитки для себя и жены.

Эд закинул в себя половину отбивной за считаные секунды. Вдогонку послал дольку помидора и вымоченную в майонезе булку.

— Чудесно! — промурлыкал Корнилов, прожевав все это и проглотив. Хотя разогретое мясо не так нежно и ароматно, как свежеприготовленное, но все равно могло усладить вкус Эдика. Он очень любил покушать. Не просто набить желудок, а получить удовольствие от пищи. Оказываясь за хорошим столом, он пробовал все и порой еле мог дышать от переедания. Но если блюда не устраивали, Эд не ел вовсе. Как-то, попав в Китай, он неделю питался крекерами, привезенными из России, и чаем.

— Фу, навонял! — услышал за спиной Эдик. Это супруга, пока он наслаждался завтраком, неслышно к нему подошла.

— Я не курил еще, — бросил через плечо Эд, принявшись за вторую отбивную.

— Да не никотином, а мясом. — С недавних пор Полина провозгласила себя вегетарианкой и жужжала о том, что испытывает дикие страдания, готовя для супруга стейки и котлеты. Но он пропускал ее жалобы мимо ушей. Если мужик хочет мяса, его баба обязана ему мясо приготовить. А уж есть его самой или нет, ее личное дело.

Поля обогнула стол и уселась напротив Эдика. На ней был пеньюар с перьями, в волосах тоже что-то пушилось. На веках стрелки. Губы в блестках. А между бровей бусинка. Поля зачем-то лепила ее последние несколько дней. Очевидно, кто-то из ее безмозглых подружек ввел это в моду.

— Ты на фига наштукатурилась поутру? — спросил Эд.

— Хочу быть красивой для моего масиии… — Полина, вообще-то она всех просила называть себя Паулиной, выпятила губы и сделала чмоки-чмоки.

Раньше, когда Корнилов смотрел по телевизору скетч-шоу, в которых героинями выступали тупые телочки с полным абгрейдом, возмущался. Не бывает таких дур! Даже наполовину… Но его жена доказала обратное. Она выглядела и вела себя точно так, как карикатурные тупицы с сиськами и губами. При этом Эд знал, она не такая. Он же помнил Полину доброй и милой, естественной, открытой, искренней! Не может человек измениться кардинально. Спрятаться от мира в личине кого-то другого — да. Это Поля и делала. И если так ей было спокойнее, что ж… Эдик готов был с этим мириться. Не такая уж большая жертва с его стороны.

Снова зазвонил телефон. Эдик снял сотовый с подзарядки и сунул в карман домашних штанов, когда отправился на кухню. Все тот же незнакомый номер. Сбросив звонок, Корнилов вернулся к еде. Трапезу он мог прервать только ради нескольких людей: мамы, жены, двух ближайших своих помощников и лучшего друга, ныне проживающего на Кипре. Остальным, пусть среди них даже мэр города или начальник порта, перезванивал, закончив кушать.

— Ой, смотри, Масик! — взвизгнула Поля и ткнула акриловым ногтем в окно. Вид у нее был такой, будто она увидела во дворе чупокабру.

Эдик обернулся. По гравийной дорожке, ведущей к дому, шли двое. Коттедж находился на охраняемой территории, и Корниловы не особо пеклись о том, заперта калитка или нет.