— Спасибо, дорогая, за защиту, — проговорил Эд сурово. — Но тебе лучше оставить мужчин наедине…

— Да почему? — топнула ножкой она. Все еще была на взводе, вот и капризничала. Хотя женщиной Полина была понимающей. И знающей свое место. Нет, ее никто не притеснял, ее уважали и баловали, но не позволяли улаживать вопросы, в которых она не компетентна.

— Я тебя прошу.

Полинка рыкнула, сцепив кулаки, но удалилась. Когда ее и след простыл, Эд снова вернулся к разговору:

— Господин Лаврушин, а как вас по имени-отчеству?

— Олег Евгеньевич.

— Олег Евгеньевич, я так понимаю, вы решили, что коль я владею доком, а на его территории убит тот, из-за кого я когда-то чуть не лишился свободы, то я как-то причастен к преступлению?

— Есть такая мысль.

— Так вот я даже не знал, что Малхаз вышел. Ему дали двадцать лет. Тройное убийство — это не шутки.

— Согласен. Но выпустили Музу досрочно. Сейчас и таким упырям, что сидят за тройничок, нет-нет да и скашивают срок.

— Повторяю, я не был в курсе этого.

— Это всего лишь слова, господин Корнилов. А вот уже факты. — Лаврушин открыл папку, которая была при нем, и выложил на столик лист формата А4, на котором что-то было написано от руки.

— Не помню, где очки, не смогу прочесть. Вы мне словами…

— Это копия одного из нескольких писем, что господин Музеридзе написал вам из тюрьмы за последние два месяца своего заключения.

— Чего-чего?

— А вы пойдите отыщите очки и ознакомьтесь.

— Откуда у вас копия?..

— Это письмо он по какой-то причине не отправил, и его обнаружили в личных вещах покойного.

— Я не получал писем от Музеридзе. А вот откуда у вас и сведения, и эта бумажка с якобы копией? Ведь убитого нашли всего два часа назад? Когда ж вы нарыли все, Олег Евгеньевич?

— Муза «откинулся» месяц назад, и его кто-то сразу взял в оборот. В его адрес стали поступать угрозы, сожгли машину, на которой он ездил. Об этом он сообщил своему куратору. Тот принял меры. Когда я обнаружил труп Музы, сразу обратился к его куратору, а он снабдил меня и сведениями, и кое-какими уликами.

— Позвольте, я ознакомлюсь с письмом?

— Извольте.

Эдик взял распечатки и пробежался по тексту глазами. У него было идеальное зрение, про очки он врал.

— Муза меня в этом письме грязью поливает, — воскликнул он. — Негодует, что я никак не реагирую на его послания, будто бы он и вправду отправлял не одно, а несколько, и грозится вывести на чистую воду, как только выйдет на свободу.

— Поэтому автоматически вы становитесь подозреваемым.

— Товарищ капитан, да неужели, если б мне грозила опасность со стороны Музы, я стал бы машину его жечь?

— А что, сразу бы убрали? — криво усмехнулся полицейский.

— Даже если так… Вы же неглупый человек. Ну разве я бросил бы труп в своем же доке, если бы это сделал?

— Исполнители бывают не такими умными, как заказчики. — Капитан поднялся на ноги, вслед за ним вскочил «форменный».

— Я не имею к убийству Музы никакого отношения. И писем я не получал от него. А в следующий раз, если вы заявитесь ко мне вот так, я не буду с вами разговаривать без адвоката.

— Это ваше право.