Хотя Джеральд, как и все колдуны, ни во что не ставил обычных людей, считал себя вправе распоряжаться их жизнью и стравливать демонам, чтобы увеличить собственную силу, Джеми волновался за него как за настоящего друга.

Если уж кто-то и был им друзьями, так это Ник с Аланом. Мэй даже как-то думала, что с Ником их связывает нечто большее, но ошиблась: он проявлял к ней интерес лишь для того, чтобы досадить своему брату. Поначалу Мэй не смутило подобное отношение. Она считала Ника классным парнем, хотя и не без странностей — впрочем, если всю жизнь приходится скрываться, то у любого еще и не такие странности появятся. А потом Мэй узнала, что на самом деле Ник — демон, которого Круг Обсидиана вселил в тело новорожденного младенца. Да, Ника воспитали люди, однако сути это не меняло: демон остается демоном, существом из другого мира, заклятым врагом человеческого рода. Об иных отношениях не могло быть и речи.

Мэй оторвала взгляд от мрачной безмолвной фигуры у окна и посмотрела на открытое, располагающее к себе лицо человека, который взрастил демона и выпустил его на свободу.

— Поговорить хочу, — вкрадчиво объяснил Алан, глядя на Джеми. — Для начала.

Глава третья

ПОСЛАННИЦА У ВОРОТ

Мэй решила пропустить половину последнего урока, чтобы поставить точку в отношениях с Себом. На математике она сказала, что ей «очень-очень» надо выйти. Мистер Черчилль отпустил ее, явно сожалея о том, что не работает в школе для мальчиков.

Мэй пробралась к новому корпусу — оштукатуренному одноэтажному зданию, втиснутому между гаражом для велосипедов и спортивной площадкой. Выпускному классу там преподавали изобразительное искусство. С приходом Мэй как раз прозвенел звонок, и ученики, включая Джеми, высыпали во двор с такой скоростью, словно боялись заразиться тягой к знаниям.

Себ не появлялся. Ему вроде бы нравилось рисовать, и Мэй решила было, что он задержался доделать работу.

Значит, придется поискать его внутри. Только этого не хватало.

Она не хотела встречаться с тем, кто задирает ее брата, но мысли об отношениях с Себом избавляли от тоски по огням Ярмарки Гоблинов, по магии, яркими красками разлитой в воздухе. Так отрадно было хотеть чего-то нормального…

Мэй тяжело перенесла возвращение из Лондона. На уроках ее могла ни с того ни с сего охватить паника, начинало казаться, будто за ней следят, будто колдуны готовятся к атаке, а демоны наступают. Иной раз рука ее непроизвольно искала рукоять ножа, надежно упрятанного в ящик с носками… О ноже Мэй изо всех сил старалась забыть.

Однажды она вышла на улицу, села на гравий, привалилась спиной к шершавым доскам гаража для велосипедов. И тут увидела его.

Он разворачивался в ее сторону: черные волосы, широкие плечи, стройные ноги, прямой нос. Сердце вдруг застучало в бешеном ритме. «Он здесь! Вернулся…» — подумала Мэй и тут же увидела и зеленые глаза Себа — цвета залитой солнцем листвы, — и знакомую лучистую улыбку.

Ник так не улыбался.

— Привет, — произнес Себ с запинкой и направился к ней — быстро, но немного вразвалку, словно нехотя. — Ты ведь Мэй, так? Сестра Кроуфорда?

— Ну да.

— Тебе плохо? — спросил он и вдруг смутился. — В смысле, я же вижу, что тебе не слишком хорошо. Может, чем-то помочь?

— Не надо, — честно ответила Мэй.

— А если я тупо постою рядом в знак поддержки?

— Скажу спасибо, — ответила Мэй поразмыслив. — Если ты не против постоять.

— Конечно, не против, — ответил Себ и снова вспыхнул улыбкой.