— И что?

— Во-первых, сколько-то с лишним процентов у Гурбера осталось, — просвещает меня Юра. — Это, как бы ни было, контролирующий пакет. Во-вторых, пока Гурбера «давили», у фискалов знаешь сколько людей пыхтели и домой даже ночевать не попадали? И чем закончилось?

— Чем?

— Даже сраную премию не дали, — беззвучно смеётся Юра. — При том, что показатели за итоги периода «сверху» никто не снижал. — Видя, что я не понимаю, он поясняет. — Служивые напрягались, сверх службы и в личное время. Сделали всё, что могли и более того. При этом, полностью Гурбера раздеть не вышло; он даже контроль сохранил. А за выполненную работу фискалам ничего не прилетело: ни денег, ни акций на имя родственников, ни усиления влияния. НИ-ЧЕ-ГО. Даже рукопожатия перед строем не было. — Видя, что я по-прежнему не понимаю, Юра объясняет дальше. — Короче, служивые отпахали по-полной. Что они смогли накопытить, сверху тут же на себя оформили. Самим служивым даже премии не выписали. Получается, за так старались и напрягались. Как ты думаешь, они теперь будут в следующий раз «на результат» постромки рвать? Или «на отвали» отпишутся, и дело с концом? Среди них, если что, информация тоже быстро расходится. По факту, получается, их тоже считают батраками и быдлом. В общем, с точки зрения оттуда, — Юра поднимает вверх указательный палец, — на сегодняшний день фискалы такой же ресурс. Овцы. Быдло. И им это недвусмысленно… — Юра не заканчивает фразу. — Будут они выкладываться? Ладно, бывай.

* * *

— В общем, Юра считает, что Котлинский перестраховывается. И на воду вместо молока дует, — говорю Лене, заходя в кухню.

— Ну-у, лично я бы всё, что говорит Юра, делила на два, — задумчиво отвечает Лена. — Он всё же немного отмороженный. Ему жить в землянке полгода, только потому, что на принцип пошёл, как дважды два. Лично я далеко не на все шаги готова, о которых Юра даже не задумается. Но в одном он прав: пока ты соберёшься и раскачаешься, столько может успеть измениться, что сейчас даже смысла нет что-то планировать дальше, чем на квартал. Или ты эти свои эксперименты вот прямо сейчас хочешь запустить?

— Нет, что ты, — спешу внести ясность. — Я просто посчитал, сколько денег ожидаю за месяц, квартал и полгода присегодняшней загрузке, с учётом онкологии и грудничков. И решил не спеша подобрать, во что из наукоёмкого можно вложиться. Предпочтительно, с собой в главной роли.

— Какая похвальная предусмотрительность, — удивляется Лена. — Я бы, конечно, на твоём месте с производством и интеграцией клиники и лаборатории не связывалась, тем более под своей эгидой, но то я… какие-то шишки лучше набить самостоятельно, факт… Мелкий, ты какой-то неправильный подросток!

— Что со мной не так? — настаёт моя очередь удивляться.

— С тобой такая тёлка живёт, а ты, как старый пень, не о том думаешь, — загадочно отвечает Лена, ничего не объясняя. — Пошли тебя спать укладывать. Тебе в лицей рано вставать…

* * *

К нашему несказанному с Леной удивлению, когда мы уже собираемся спать и смотрим в большой спальне фильм, валяясь вместе на широкой кровати, мне звонит Бахтин:

— Привет, чем занят?

— Честно говоря, уже лёг спать, — отвечаю удивленно. — У вас всё в порядке?

— Не совсем. Вернее, пойдёт, но ты всё равно одевайся, — непоследовательно говорит Бахтин.