— Я понимаю, — кивнула Любовь Сергеевна. — Вы — молодой энергичный мужчина, вам этот стариковский атрибут нравиться не может.

— За комплимент спасибо, но дело не в том — неудобно, когда одна рука постоянно занята…

И еще Данилову было очень непривычно, что в метро все или почти все норовили уступить ему место. Как же: раз с палочкой, значит, инвалид. Вчера вечером это попытался сделать мужчина лет шестидесяти пяти. Данилов смущенно поблагодарил, но сесть отказался. Мужчина оказался настойчивым, и они, на потеху всему вагону, вежливо препирались от «Пролетарской» до «Текстильщиков» прямо как Чичиков с Маниловым. Препирались бы и до самих «Кузьминок», если бы мужчина не вышел в «Текстильщиках». А тут еще какая-то полная пергидрольная дама начала громко сочувственно охать и полезла с вопросами:

— Вы военный, правда? Я же по выправке вижу, что вы — офицер! — Данилов, которого мать вечно ругала за то, что он сутулится, еле удержался от смеха. — Это у вас ранение? Да? Вы в горячих точках служили? А где именно? Племянник моего покойного мужа служил в Карабахе. А вы были там? У вас пулевое или осколочное?

— Это у меня врожденное, — соврал Данилов, надеясь, что дама отстанет.

Фигушки!

— Врожденное?! — пуще прежнего оживилась дама. — А что же ваши родители не лечили вам ножку? Ну, папа еще ладно, мужчины никогда не занимаются детьми, а мама? Что думала ваша мать?

Поняв, что в ответ на каждое слово получит не менее сотни, Данилов больше на вопросы не отвечал. Дама довольно скоро обиделась и сменила тему: начала жаловаться кому-то на своего зятя.

— Вы представляете, он работает семь дней в месяц, а все остальное время отдыхает! Я как только ему не намекала: и газеты с вакансиями на стол клала, и объявления приносила…

«Не иначе, зять — врач или фельдшер, — подумал Данилов. — Знакомая ситуация. Только не надо путать сутки с днями. День — когда с девяти до пяти, а потом домой».

Некоторые из коллег по «Скорой помощи», бывало, жаловались на родственников-не медиков (преимущественно тещ и свекровей), которые упорно не хотели понимать разницу между рабочим днем и сутками. «Двадцать выходных дней в месяц! Это ж с ума сойти от безделья можно!» — осуждающе завидовали они. А десять рабочих суток и двадцать выходных в месяц это, между прочим, работа на полторы ставки, сутки через двое. Сутки отпахал, отоспался, переделал кое-какие дела и снова на работу. Не так-то все и просто…

— Чем могу помочь, Владимир Александрович? — перешла к делу Любовь Сергеевна. — Какие-то проблемы с нашим отделением?

— Это я хотел узнать, зачем вы меня пригласили, — ответил Данилов.

— Я?! — удивилась старшая медсестра. — Я вас всегда рада видеть, но не приглашала. Да и не по чину мне, как говорится… Было бы что надо — сама бы пришла. Или кто-то вас разыграл? Любопытно, кто же? Наверное, Сааков, такие шуточки как раз в его стиле…

— Ситуация действительно любопытная, — согласился Данилов, — но это не Сааков. Вчера вечером, часов около восьми, я получил эсэмэску. Сейчас покажу…

Он достал из кармана навороченный коммуникатор, подаренный Еленой на день рождения, и продемонстрировал Любови Сергеевне сообщение: «Жду завтра, есть срочная тема. Люба». Время получения 20:04.

— …а поскольку, кроме вас, ни одной знакомой с таким именем у меня нет, я и решил, что это вы написали.