— Здравствуйте, Екатерина Петровна, — тихо произнесла она.

— Ты! — вскричала Островская. — Так и знала! Я ж тебе сказала, что не позволю бесовщиной заниматься в моем доме! Ни за какие деньги! Да я… Да я, знаешь что?!

— Прокляну, — веско вставил Нафанаил.

— Простите, Екатерина Петровна, но это правда невероятно важно для меня… — попыталась оправдаться Ксения.

— И слышать не хочу! Кыш! Вон из моего дома, пока я полицию не позвала! Сколько вас тут?

— Шестеро, — ответила Миронова. Из гостиной за ней выступили Наталья и мадам Жаме. Лидия показалась из-за серванта и сделала неловкий книксен.

— Вижу пятерых! — констатировала Островская. — Где шестая?

— Шестой, — поправил ее Фальк. — Действительно, где Федор?

Гости огляделись, но Григорьева рядом с ними не оказалось.

— Феденька? Где ты? Идем, нам нужно срочно уходить?

«Пока не прокляли», подумал Фальк, покосившись на отца Нафанаила. Вопреки ожиданиям, Федор не откликнулся и не объявился.

— Может, он на втором этаже? — предположила Лидия. — И просто не слышит нас?

— Зачем его туда понесло? — проворчала Островская. — Там же эта полоумная…

— Екатерина, окстись! — пробасил священник. Сделал он это вовремя. Еще немного, и квартирная хозяйка могла ляпнуть что-то такое, за что Наталья явно готова была отвесить ей пощечину.

— Екатерина Петровна, разрешите подняться и поискать нашего спутника? — вежливо осведомился Василий Оттович.

— Давайте, только быстро! Нет у меня времени с вами возится! — махнула рукой Островская.

— Кстати, действительно, а что привело вас сюда вечером, да еще и вместе со святым отцом? — поинтересовался Фальк.

— Освящать флигель будем! С тех пор, как… — Островская опасливо глянула на Наталью и вовремя осеклась. — В общем, уж год, как никто не хочет сюда вселяться. Боятся, мол дом нехорошим стал. Вот и позвала отца Нафанаила, чтоб флигель освятил. А там, глядишь, и слухи развеются.

— Понятно, здравое деловое решение, — одобрил Фальк и обернулся к женщинам. — Идемте?

Они открыли дверь с истлевшим венком и проследовали по узкой скрипучей лестнице наверх. Девушки шли за держащим свечу Фальком гуськом, словно птенцы за мамой-уткой. В коридоре второго этажа Григорьева не оказалось.

— Федор! — требовательно позвала Наталья.

— Феденька! — вторила ей Ксения.

Однако молодой человек не отзывался. Они распахнули несколько дверей, но в комнатах его тоже не оказалось. Осталась самая последняя, в конце коридора.

— Спальня, — прошептала Ксения.

— Что, та самая? — испуганно спросила Лидия. Подруга лишь кивнула. Они нерешительно остановились.

— Ой, дурехи! — фыркнула Наталья. — Идемте, Василий Оттович, посмотрим. Хотя этот прохвост, скорее всего, выскочил с испугу в окно!

Они подошли к спальне и открыли дверь. Заглянув внутрь, Наталья охнула и отступила, прижав ладони ко рту. Василий Оттович проявил большее самообладание, но тоже не нашелся с репликой.

Прохвост все-таки не выскочил с испугу в окно. Федор Григорьев лежал на кровати.

Из груди у него торчала рукоять кинжала.

* * *

— Феденька, Боже мой! — взвизгнула Ксения и попыталась рвануться к кровати, однако Василий Оттович удержал ее, мягко, но уверенно.