— Кстати. А где? У себя? Или в той спальне? — указываю на комнату, в которой жила Асель.

— О. А точно… Стели в аськиной спальне, я в душ.

33

К сожалению, действительность оказывается прозаичнее ожиданий.

Лена выходит из душа, молча падает лицом вниз на кровать и к моменту, когда я откладываю телефон (секунд через тридцать), она уже спит.

М-м-м, л-л-ладно…

Возвращаюсь на фейсбук; благо, размеры этой кровати позволяют друг друга не беспокоить.

На фейсбуке с удивлением обнаруживаю, что все без исключения словно сошли с ума: пока мы веселились, президент страны сегодня ушёл в отставку. Это обсуждается даже в специализированных медицинских группах, не имеющих к политике никакого отношения.

Я не сильно слежу за политикой: уровень не мой. Пока, во всяком случае. Из предыдущей памяти помню, что этот (уже бывший) президент управляет страной больше, чем живу.

Мнения по поводу его отставки в сети разнятся от депрессивно-истеричных (типа «На кого ты нас оставил!») до радостно — эйфорических («Наконец-то!»).

Согласно Конституции, обязанности президента до выборов принял глава верхней палаты парламента, достаточно непубличный администратор, который производит впечатление человека, не стремящегося к первым ролям.

Вместо главы парламента, ушедшего на президентский пост, новой главой парламента единогласно (вот тут я удивляюсь) избирается очень близкая родственница теперь уже бывшего президента.

Недовольство в сети, что характерно, касается не конкретных личностей, а процедуры: власть обеих ветвей в стране (и законодательная, и исполнительная) перешла из рук в руки абсолютно без какого-либо участия избирателей.

С одной стороны, действующему президенту уже практически восемьдесят. С этой позиции, его уход выглядит вполне логично. С другой стороны, не понятно, зачем было столько лет тянуть; зачем затевать разгар реформ в период смены лидера, и многие другие моменты.

Если отсеять эмоции, прихожу к выводу, что устройство государства больше похоже на монархию, не смотря на слово «РЕСПУБЛИКА» в названии. Раз так — есть масса деликатных моментов в кулуарах власти, о которых народу сообщать никто не будет.

Мне пока не хватает ни знаний, ни жизненного багажа, чтоб оценить все «за» и «против».

В итоге, всё же засыпаю с мыслями, что львы бабочкам не страшны.

Львы бабочкам оказываются страшны.

Когда утром прихожу в НОВУЮ КЛИНИКУ почти на час пораньше, чтоб спокойно почитать, Шаматов уже тоже в кабинете. Вместе с ним — пара старших медсестёр в возрасте, ещё пара врачей. Все — с кружками чая в руках, активно обсуждают вчерашнюю новость.

Хочу незаметно прошмыгнуть к себе, но меня останавливают, вручают кружку с чаем и предлагают поучаствовать.

Из вежливости присаживаюсь минут на пять.

Дверь в коридор не закрываем, поскольку собралось много народу. Потому с удивлением смотрим, как по коридору шагают несколько человек с оружием, одетых в такую же форму, как «близнецы», бывшие с Бахтиным.

Все, кроме нас с Шаматовым, спешно покидают кабинет, направляясь по своим местам, разведать новости.

— Али Шафетович, мне в девять утра надо быть в кабинете Котлинского, я, наверное, пошёл?

— Да, он предупреждал, — рассеянно кивает Шаматов, глядя вслед людям в форме.

И я направляюсь вслед странной компании.

Когда подхожу к кабинету Котлинского, кроме него, в открытую дверь вижу в кабинете ещё трёх человек в форме. Аналог «близнеца» на входе спрашивает:

— Куда?

— В кабинет главврача.