Затея стала причиной трагедии, постигшей старый район Киева Куреневку. Если верить официальным источникам, погибло 140 человек. Однако западные наблюдатели называют цифру в несколько десятков тысяч погибших…».

«Комсомольское знамя» 12 марта 1991 г.

Это не ошибка. Первая правдоподобная публикация об этой катастрофе, произошедшей 13 марта 1961 года, появилась через 30 лет. В этот день лавина намытого грунта, под которым лежали кости более чем 100 000 погибших, сорвалась и затопила Куреневку.

Гибли невинные люди, гибли дети, гибли больные в затопленной больнице и в психиатрической лечебнице. Спасенные тоже умирали, так как их легкие были забиты песком. Меня, как и других молодых специалистов, послали в это страшное место на разборку земляных завалов и рухнувших строений. Перед этим нам был дан инструктаж – никому ничего не рассказывать из того, что мы увидим, дабы не сеять панику. «Помпея XX века» – назвал это ужасное происшествие один из журналистов.

Новая трагедия, и опять на том же месте. Разве это не символично? Сама земля взывала к памяти. Давно стояли памятники и мемориалы в Майданеке и Бухенвальде, в Маутхаузене и в Треблинке, Дахау и Освенциме… Еще четыре года молчания породили огромный международный резонанс. Правительство вынуждено было пойти на уступки и создать монумент. Было принято, как казалось руководству, «мудрое» решение – не акцентировать трагедию, произошедшую в Бабьем Яру. В дальнейшем руководство предпочитало называть этот монумент «памятником в Шевченковском районе г. Киева». 25 августа 1965 года я получил письмо из Союза архитекторов.

«При этом направляем программу закрытого конкурса на проекты монументов в память советских граждан и военнопленных солдат и офицеров Советской Армии, погибших от рук немецко фашистских захватчиков во время окупации г. Киева. Вам и скульпторам Гутману Г.П. и Коломиец И.А. поручается проектирование монумента»

Председатель Н. Иванченко.

Заказ был дан восьми бригадам. Среди них были известные скульпторы и архитекторы: Кавалеридзе, Милецкий, Таций, Коломиец, Фуженко… Кроме того в конкурсе принимали участие мастера, не получившие официального приглашения: Рыбачук, Мельниченко, Селибер… В условиях конкурса говорилось только о мужестве, героизме и вере в победу светлых идей коммунизма. По поводу этой программы Виктор Некрасов сказал: «Принимай я участие в конкурсе и прочитай эти условия, я, откровенно говоря, стал бы в тупик». В тупике были мы все.

Настораживал состав жюри. В него входили 20 человек. Среди них – представители общественности, ударники коммунистического труда, директор музея Ленина, секретарь ЦК ЛКСМУ и т. д. Общественности хоть отбавляй, а профессионалов почти не было. Но работать нужно было, несмотря ни на что – это был наш долг. Работа предстояла очень напряженная. Положение усугублялось тем, что площадка для памятника была выбрана неверно. Во первых, она находилась не на месте расстрела, во вторых, авторы были лишены возможности решить драматургию комплекса, так как площадка была мала. Тем не менее, как отметил Виктор Некрасов, «это, пожалуй, один из интереснейших конкурсов, которые я видел».

Работа велась по новому, Архитекторы работали со скульпторами в одних мастерских. Это разрушало стереотипы советских стандартных памятников. Несмотря на то, что заказано было всего восемь проектов, в конкурсе принимали участие несколько сот ведущих архитекторов и скульпторов Украины.

Первая встреча нашей авторской бригады состоялась в мастерской Инны Антоновны Коломиец. Я привел с собой своего друга и соратника Юрия Паскевича. Инна – своего супруга скульптора Георгия Хусида. Таким образом, бригада увеличилась до 5 человек. Скульпторы раньше не работали с нами и попросили разрешения пригласить еще Вадима Скугарева.