От злости, я чуть не запустил в родственничков тарелку с остатками тушеной капусты. У них, видите ли, жалость разыгралась, а отдуваться, как водится, придется мне. А я в турнирах участвовал очень давно, в далеком детстве, когда мы с кузенами скакали на понях (или на пони?), сбивая копьями бычьи пузыри, наполненные водой! Тот, кто сумеет сбить больше, тот и победитель. Помнится, я ни разу победителем не стал, зато сломал собственное копье о голову кузена! Ох, как он орал! Так орал, что бедный конь, то есть, понь (нет, все-таки пони) стал трясти головой от страха!

Я же хотел сходить к ювелиру, купить-таки обручальные кольца для нас с Кэйт. Или, покамест следует покупать — помолочные… нет, помолвочные? В общем, кольца для помолвки. В чем разница — можно спросить у ювелира, он знает. Ну, теперь придется идти искать оружейника, искать щит, шлем с забралом (не уверен, что турнирные шлемы до сих пор в ходу), а уж копье-то как-нибудь сделаю сам. Лес рядом, вырублю какую-нибудь жердь, обтешу.

На рыцарский турнир собрался посмотреть весь город. Еще бы, такое зрелище!

По правилам, само ристалище должны были проверить герольды, а оруженосцы соперников имели право перепроверить дистанцию, с которой начинается сближение. Да и оружие у каждого рыцаря должно быть одинаковое. Однако, я пренебрег всеми имеющимися правилами, поверив, что рыцарь фон Шлангебург, за три месяца ожидания перемерил все поле и, установил вешки в нужных местах. В голове, правда, мелькала нехорошая мысль, что рыцарь на этом поле знает каждую кочку и все кротовьи норки, куда может угодить копыто гнедого.

Но все мои сомнения по поводу поля показались ерундой, когда я увидел своего соперника — огромный парень, в старых, но еще вполне годных для сражения доспехах, верхом на вороном дестриэ, вертевший, словно соломинку ту самую «носилку», превращенную в копье.

Этому Шлангебургу больше бы подошло имя Беренбург!

— Иго-го! — озабоченно сказал гнедой, разглядывая соперника.

Дестриэ — конь, выведенный специально под воина в тяжелых доспехах, набрав скорость способен опрокинуть несколько пехотинцев, выстроенных друг за другом. Говорили, что десять, но я в это слабо верю и, своим солдатам проверять никогда не позволял, приказывая встречать скачущего во весь опор рыцаря на расстоянии копейного древка.

Мой Гневко, он и сам не маленький, но под Шлангебургом был настоящий монстр. В холке повыше моего жеребца вершков на пять, в груди покрупнее раза в полтора! Такого зверюгу не свалишь ударом в плечо, он сам свалит.

Гневко, присматривался к сопернику, выбирая собственную тактику боя.

— Воевать сегодня не будем, у нас турнир.

— Го? — удивленно переспросил гнедой, отродясь не слыхавший про турниры.

— Убивать никого не надо, сталкиваться тоже, — пояснил я. — Атакуем не в лоб, а чуточку слева.

— И-г-о? Го-го? — уточнил жеребец.

— Ну, это уж как придется, но главное, чтобы они нас не искалечили.

Один из слуг дал отмашку и мы с рыцарем понеслись друг на друга, прикрывая щитами левый бок, а копьями выцеливая места удара.

Опыта ведения подобных боев у меня не было, но смутно припоминал, что первый бой, он словно разведка боем. Редко кому удавалось выбить противника из седла в первой же стычке, но вот понять сильные и слабые стороны — вполне-вполне. Я нисколько не сомневался, что дойди дело до прямого боя не на жизнь, а на смерть, этот рыцарь разделает меня как орел черепаху — то есть, поднимет над землей, а потом уронит. Что же, мне придется выиграть бой в первой схватке, потому что вторую-третью я просто не выдержу.

Но у меня было одно преимущество, о котором мало кто знал — моя левая рука! Та самая рука, которой рыцарь удерживает повод коня и, которой он держит щит.