Еще вуки выращивают еду.

Они сражаются ради развлечения.

Их заставляют размножаться.

На них проводят разнообразные химические и медицинские опыты.

Они не бунтуют, не сопротивляются — при любой попытке мятежа чипы в их головах сразу же их прикончат. Или, что даже лучше, прикончат их семьи — Империя слишком поздно научилась подобному трюку. Самка вуки готова со всей яростью сражаться за себя, но они — рабы собственной родословной, и для них нет ничего важнее семьи. Если тебе в руки попала своенравная неприрученная вуки — достаточно пригрозить причинить вред членам ее стаи, и она станет податливой, словно мягкое тесто.

И все же иногда вуки умирают от голода или тяжкого труда, и тогда их бросают в траншею для трупов и сжигают, а Сардо заменяет каждого сдохшего вуки новым.

* * *

— Главное — это производительность, — говорит голограмма Сардо. Толрак неразборчиво ворчит в ответ. Комендант — откровенный подхалим, что вполне устраивает гранд-моффа. Ему нужны такие, как Сардо, готовые расшаркиваться и лизать сапоги. И тем не менее вид мужчины внушает отвращение. Хотя Сардо далеко в своем лагере — его никогда бы не пригласили внутрь островной крепости Лозена Толрака, — его подобострастие ощущается даже здесь. — Возможно, Империя нас и бросила, но у нас остались вы, и одно ваше имя помогает нам добиваться лучших результатов. Я все время пытаюсь придумать, как еще можно использовать вуки…

Сардо говорит без умолку, объясняя, что Империя перестала вывозить вуки с планеты — в свое время они тысячами отправляли их на различные работы. Именно благодаря вуки была создана немалая часть имперского вооружения.

— Но поскольку сейчас эта практика прекратилась, возникла проблема с программами по размножению. У нас избыток рабочей силы — но что с ним делать? — Именно над этой головоломкой размышляет Сардо. — Нельзя ли разводить вуки на мясо? Сейчас оно жилистое и жесткое, но вдруг получится откармливать их на убой или каким-то образом модифицировать — например, скрестить с другой расой, скажем тальцами.

Толрак ничего не имеет против подобной идеи. Тальцы восхитительны на вкус.

Внезапно голограмма Сардо вздрагивает.

— Что такое? — спрашивает Толрак.

— Я… мы потеряли орудийную установку, только и всего. Среди деревьев. — Толрак задумчиво фыркает — что там среди деревьев над Сардо? Он бросает взгляд на карту на стене. Старый город вуки. Авратакка. Гм… — Вероятно, ничего особенного.

Действительно — вероятно, ничего особенного.

— Все-таки проверь, что там, — говорит Толрак. — Не ленись, комендант. Следи за окружающей обстановкой. Не разочаровывай меня.

— Обязательно, — яро кивает Сардо. — Само собой. Спасибо, сэр.

Кивнув в ответ, Толрак выключает голограмму и, вздохнув, говорит Одейру:

— Полагаю, пора выяснить, чего от меня хочет этот слоуновский придурок.

В тени мертвой орудийной башни в городе-призраке Авратакка заходит на посадку одинокий корабль.

Это штурмовой транспорт SS-54 — или, вернее, «легкий грузовик».

Он называется «Ореол».

* * *

Лозен неторопливо идет по крепости. Вокруг работают нечесаные вуки и ржавые дроиды. Они пилят вроширы на толстые доски для укрепления цитадели. Древесина эта обеспечивает почти сверхъестественную защиту — она не горит, выдерживает выстрел из турболазера и при этом лишь слегка обугливается и трескается. Естественно, это означает, что распилить ее можно лишь лезвием с протонными зубьями.