— Привет, охранник, — невнятно бормочет Ташу.
Страж открывает решетку, удерживающую пленника.
— Пришел убить меня? — спрашивает Ташу, а затем разражается безумным хохотом. Смех переходит в кашель, тело содрогается в судорогах, сжавшись в комок. — Я слышал выстрелы, — задыхаясь, говорит он.
— Верно. Но ты не их цель.
— Тогда кто же я?
— Свободный человек.
Снова раздается смех, за которым следуют новые спазмы.
— Тьма спасла меня. Долго же я ждал.
— Можешь идти. Корабль ждет. Причальная платформа Е-22.
— А остальные гости? Шейл, Крассус, Пандион?
— Пандион мертв, глупец. А теперь к нему присоединились и другие.
Ташу, пошатываясь, поднимается на ноги.
— Ты их убил?
— Да.
— Почему?
— Потому что мне так приказали. Точно так же, как приказали освободить тебя.
— И кто же отдал этот приказ?
— Наш новый Император. Теперь ты будешь служить ему.
Губы Ташу дрожат. Палпатин был для него всем, и служение кому-то другому кажется ему невообразимым предательством. Тех, кто предаст Палпатина, ждет бездна — это всегда было очевидно. «Предателей ждет бездна».
— Я служу только Палпатину.
— Император Ракс тоже служит Палпатину. А теперь иди.
— Да, — кивает Ташу. — Конечно же. Это ведь часть некоего плана? Плана, которого я не понимаю? У Сидиуса всегда имелся какой-то план…
В последний раз издав кудахчущий смешок, он спешит мимо охранника — лишь бы тот в последний момент не передумал.
«Наконец-то я свободен!»
* * *
Проклятье! Норра заблудилась. Старый Дом собраний — настоящий лабиринт. Ей казалось, что она сможет срезать путь через центр, выйдя со стороны побережья и посадочных платформ, но здание действительно старое — да, часть его возведена относительно недавно, но в основном это все то же строение, где собирались для сна, еды и встреч первые поселенцы Чандрилы. Здесь они проводили всю жизнь, и здание строилось не все сразу, а будто бы слой за слоем, и теперь Норра блуждает по его коридорам, уверенная, что из раза в раз проходит одними и теми же коридорами. Вроде бы она уже видела ту осветительную панель, ту трещину в стене, ту картину, изображающую первое городское собрание?
Развернувшись кругом, она обнаруживает дверь, которую, кажется, еще не пробовала открыть. Норра касается соседней панели…
Дверь бесшумно открывается.
И Норра едва не наталкивается на стоящего за ней.
— Ты? — вырывается у Норры.
— Ты? — произносит адмирал Слоун.
Норра с размаху бьет ее в лицо.
Слоун отшатывается, но быстро приходит в себя, хотя из ее носа, словно червячок, ползет струйка крови. Слизнув кровь, адмирал поднимает бластерную винтовку и стреляет…
Норра успевает перекатиться к другому краю двери. Ее обдает жаром, лазерные заряды оставляют воронки на дальней стене.
Вот он, ее шанс. Вся ее злость и весь страх словно фокусируются в одной точке. Конечно же, Слоун здесь. И все случившееся — вина этой твари. То, что совершил на сцене Брентин, он делал не сам — это делала Слоун, дергая подобно кукловоду за ниточки. Норра от всей души сожалеет, что не смогла прикончить это чудовище, когда у нее была возможность, — тогда ничего этого не случилось бы.
По крайней мере, она может довершить начатое.
Слоун проходит в дверь, держа винтовку перед собой. Норра бьет коленом под бластер, и ствол его взмывает вверх, угодив Слоун прямо в лицо. |