Ромвелл вполне в состоянии прочитать висящую неподалеку вывеску: «Добро пожаловать всем, драки запрещены, бла-бла-бла». Он все знает и понимает.

Но… он пьян.

А этот мятежник — пилот. Хайборейская луна оказалась во власти повстанцев именно благодаря пилотам. Он никогда не забудет, как над его головой с ревом пронеслась тройка Y-истребителей, сбрасывая свой смертоносный груз. И отчего-то он не сомневается, что этот пилот тоже летает на У-истребителе.

Эта сволочь — один из них, тут же решает Красс. Один из тех, кто погубил его семью. Анархист! Убийца! В этом нет никаких сомнений. И чем сильнее он напивается, тем больше растет его уверенность.

В какой-то момент группа перестает играть, и в наступившей паузе в уши Красса вновь врывается шум толпы. Этого ему вполне хватает, чтобы подняться и расплатиться, бросив на стойку горсть имперских кредитов. Затем Ромвелл проталкивается мимо пищащей троицы, бросающих кости чадра-фэнов, натыкается на стол с бравейзийцами, облизывающими горсти драгоценных камней в своих руках, — те что-то пронзительно вопят ему вслед, но он не обращает на них внимания. Проходя мимо грустного скриллинга, спящего рядом с круглым кувшином пузырящегося вина, Ромвелл пальцем подцепляет емкость за ручку и приподнимает. Кувшин полный и тяжелый. Отлично.

Женщина замечает его первой. На Ромвелле все та же черная офицерская форма — он уже давно ее не менял. Глаза ее расширяются, и она хватает пилота за локоть. Едва повстанец поворачивается, Ромвелл пьяно ревет:

— Ты убил мою семью.

И с размаху бьет повстанца по голове.

Вернее, пытается. Кувшин тяжелый, и мятежник трезв как стекло — он уворачивается, и удар приходится в плечо. Тем не менее повстанец падает, и Ромвелл хрипло смеется.

К его удивлению, женщина встает и бьет его кулаком прямо в лицо. Кожа на носу лопается, словно кожура перезрелого плода, и, вскрикнув, имперец отшатывается.

— Дамам не пристало так себя вести, — бормочет он, но сквозь заливающую лицо кровь доносится лишь: «Дамма е пдисдало даг зебя безди…»

Кто-то хватает его за лодыжку. Мятежник! Резкий рывок, и Красс с грохотом падает, ударившись о стул. За ними уже наблюдают все посетители: уроды в масках, омерзительные инородцы, ухмыляющиеся наемники. Да они же почти все тут преступники! Он уже хочет заорать, чтобы они перестали на него таращиться, когда повстанец наваливается на него и начинает колотить кулаками в живот.

— Проклятая имперская свинья! — вопит пилот, продолжая наносить удары.

Ромвелл плюет врагу в лицо собственной кровью и с размаху бьет обеими руками. Тот опрокидывается на стол, со звоном катятся и разбиваются стаканы. А затем все вокруг с судорожным вздохом начинают расступаться.

Ромвелл слишком поздно понимает почему.

Над ним стоит дроид. Самый странный из всех протокольных дроидов, что он видел: обшивка напоминает отполированный бронзий, из ног, рук и головы торчат острые шипы.

Дроид бормочет на каком-то машинном языке, а затем механическим женским голосом повторяет то же самое на общегалактическом:

— Вы нарушили закон замка. Замок — превыше всего. Наказание последует незамедлительно.

— И я снова его нарушу, ты, долбаная грязная…

Дроид направляет на него руки с растопыренными пальцами, и из их кончиков внезапно вылетают маленькие ракеты, вонзаясь в ткань его рубашки. Он замечает пять тонких золотистых нитей, протянувшихся от его груди к пальцам дроида.

Руки дроида начинают светиться, и по нитям пробегает электрический ток.