Ниггер он и есть ниггер, каким бы он не был, живым из костей, плоти и крови, или изготовленный из стали и чёртовой прорвы других материалов. Вы можете мне возразить, сказать, что робот не может быть нигером. Ещё как может, если приказы в его башку вложили другие ниггеры, причём особо злобные, в чине от космос-майора и выше. Впрочем, никто, кроме космос-сержантов, командиров учебных групп в лётке, так громко и яростно, брызжа слюной в лицо, не выкрикивал мне в лицо оскорблений вроде «Вонючий белый ублюдок» и тому подобных. В старом космофлоте было заведено такое правило, чем выше чин, тем больше лоска и тем больше презрения к белым червякам под ногами чёрных героев. Как раз эти господа и отдавали всем приказы, а потому мне было очень интересно знать, на какую ещё хитрость пойдёт Железный Ниггер? Через несколько секунд он ответил мне елейным голосом:

— Благодарю вас за хорошо выполненную работу, пилот Карт. Вы можете подняться ко мне и забрать платформу-антиграв с продуктами, водой и напитками, тёплой одеждой, инструментом и двумя дьюарами сжиженным кислородом. Температура снаружи минус семь градусов по Цельсию, воздух пригоден для дыхания, а атмосферное давление точно такое же, как на Земле на уровне моря. Через тридцать секунд вы сами сможете окончательно убедиться в том, что я настроен по отношению к вам лояльно и благожелательно.

И действительно через тридцать секунд шлюз открылся и из него выплыла платформа-антиграв нагруженная припасами для меня, вот только я всё же не поверил в искренность Железного Негра и нацелил на шлюз все четыре плазменные пушки, выведя их на такую мощность, чтобы выстрелами нельзя было повредить стальное основание кольца со всем его оборудованием, но снесло голову роботу. После этого я, мечтая о лучшем исходе своего короткого путешествия, стал к нему готовиться и первым делом поел колбасы с галетами, съел полплитки шоколада и выпил последнюю воду. Прицепив на пояс справа стальную кобуру с лучемётом, слева ножны с тесаком, повесив через плечо радиопередатчик, с помощью которого мог отдавать команды не только бортовому компьютеру, но и всем четырём компьютерам управления огнём плазменных пушек, я вышел из пилотской каюты, добрался до самого конца технического отсека и стал спускаться вниз по лестнице аварийного спуска. Все корабельные лифты, увы, спёрли жадные черномазые воры, готовые украсть всё, что угодно даже в том случае, если не смогут продать.

Через десять минут я вошел в тамбур и открыл люк. Через несколько секунд у меня над бровями загорелись зелёные огоньки, которые заполнили все квадратики. Ни один не горел даже оранжевым, а не то что красным. Значит и вода здесь тоже была для меня совершенно безвредной, как и большинство продуктов питания животного и растительного происхождения, а совсем уж откровенные яды я и сам умею определять по запаху и на вкус. Этому я научился ещё на Номраде, а затем продолжил изучать эту науку в Саянах с Егором, когда мы летали на охоту. Перед тем, как покинуть корабль, я включил компрессор комбинезона и слегка надул его, чтобы было теплее и меньше разряжались батареи в подошвах бахил. Только после этого я стал спускаться вниз и вскоре встал на прочный снежный наст. Пройдя под днищем корабля, от которого всё ещё тянуло теплом, я вскоре стал спускаться по пологому склону.

Между подножием двух холмов лежала совершенно ровная ложбина. Белизна кругом была просто ослепительная. Из-за силового купола облака сделались синеватыми и только два объекта, серо-стальной, местами буроватый, весь в пятнах ржавчины космический корабль и красновато-золотистое кольцо старта финиша разнообразили теперь совершенно белый, без единого пятнышка, пейзаж. Вскоре я спустился со своего холма и пошел к холму Железного Ниггера. Пройдя по ровной поверхности ложбины метров двести пятьдесят, я совершенно неожиданно для себя провалился сквозь снежный наст и рухнул в воду.