— Так просто? — удивился Лагеус и кивнул — Да, больше всего молока козочки дают тогда, если живут в доме. Нир, у нас всего десять стад коз. Как только Валент выберет себе новую жену, ты освободишь из рабства двенадцать семей. Десять семей поселятся в домах, рядом с которыми будут построены дома для козочек. Они очень любят детей и охотно играют с ними, а работников новые граждане империи себе наймут. Лишь бы козочки давали много молока для розового сыра. Две семьи станут приготавливать корма и только одна, как я понимаю, будет владеть секретным рецептом, превращающим их по воле Богов в совершенно особый корм. Хулус, друг мой, немедленно приступай к работе. За сколько дней ты сможешь всё построить?

Мой редийский друг ответил:

— За четыре месяца управлюсь.

— Так долго? — удивился старик — Но почему? У тебя ведь столько строителей, целых восемьдесят человек. Они что плохо работают?

Хулус отрицательно помотал головой и ткнул в меня пальцем:

— Нет, они работают отлично, их просто мало. Пусть вам это, мой господин, лучше объяснит Валент.

Не дожидаясь разрешения говорить, я сказал:

— Господин Лагеус, под каждой овчарней с выгулом надо будет вырыть котлован глубиной три метра, чтобы устроить дренаж. Копыта козочек должны быть всегда сухими, чтобы они не болели копытной гнилью. Козы много пьют и много мочатся, так что без этого нельзя.

Нир понимающе кивнул:

— Хулус, завтра на работу выйдут все мужчины.

— А мясо в столицу кто повезёт? — улыбнулся я с ехидцей.

Мой поработитель, который начал мне мало-помалу нравиться, громко расхохотался и воскликнул:

— И здесь ты тоже прав, Валент. Хорошо, Валент, Хулус я не стану вам мешать. Если людей будет не хватать, найму у соседей.

Следующий полдень был самым волнующим в моей жизни, хотя я и стал на Редии рабом. Для меня это был самый важный экзамен в моей жизни. В этот день я сам должен был понять, научили ли чему-то полезному меня мои мать и отец. На Номраде они буквально бредили своей новой фермой, ради которой стали номрадерами и к тому же маркшейдерами, горными мастерами. Если по вечерам в других семьях смотрели телевизор, то мы всей семьёй обсуждали, какой будет наша ферма. Смешно сказать, но седлать коня и скакать верхом я научился задолго до того, как увидел лошадей. С помощью механического коня-тренажера. В нашем доме была масса литературы по животноводству и ещё в детстве я знал, как должна быть устроена маленькая, обычная, а не современная ферма. То, что я подрабатывал воздушным таксистом, объяснялось только тем, что мои лётные права разрешали мне пилотировать скоростные флайеры и потому раза три в неделю я просто отвозил пассажиров за три, четыре тысячи километров от дома и к ужину всегда возвращался домой.

В поместье жило свыше двухсот человек дворян — стариков, мужчин, женщин и детей. Далеко не все они были родственниками Нира. Их жизнь была для меня закрыта, но этим объяснялось то, что в поместье помимо домовых кухонь, имелась отдельная, очень большая и к тому же похожая на дворец из белого мрамора. Именно туда было доставлено охлаждённое мясо. В присутствии полутора сотен мужчин и женщин, главный рубчик мяса сначала нарубил для главного повара своим огромным мясницким тесаком несколько десятков стейков с косточкой из окороков быка откормленного обычным способом в станке, но не совсем обычным кормом. Главный повар ахнул, схватил два самых больших стейки и бросился их готовить на рашпере, а это было любимое блюдо редов. Он сразу же сказал, что в жизни не видел такого сочного, мягкого и нежного мяса с прожилками жира. А ещё такого красивого и душистого. Ну-ну.

Остальные повара, их было дюжины две, набросились на рубщика, требуя себе куски мяса для других блюд, отчего я только махнул рукой и захихикал.