Поварешка зачерпнула со дна кастрюли огненную гущу борща с затейливо нарезанной морковкой и золотистыми кружочками жира. Наполнив тарелку, я шлепнула следом добрый кусок развалистого пахучего мяса и щедро усыпала все это мелко рубленной зеленью. Получилось так красиво и вкусно, что я сама залюбовалась. Права, ах, права была бабуля, когда говорила, что супы – это чисто семейное блюдо! Одинокая женщина никогда не будет варить для себя борщ. Я потратила на готовку полдня, чтобы все получилось по науке! И сейчас, глядя, как ноздри Сергея трепещут, вдыхая поднимающийся от тарелки парок, чувствовала, что день прожит не зря. Есть в этом какое то особое, ни с чем не сравнимое удовольствие: видеть сидящего напротив и с аппетитом жующего мужчину. Ложка Сергея погрузилась в свекольные глубины борща, желваки на скулах заходили, а я почувствовала, как отлегло от сердца.

– Вкусно?

– Сногсшибательно! Если бы я знал, что меня ждет такой борщ, то вернулся бы сегодня пораньше. – Тарелка опустела за минуту, и он протянул мне ее за добавкой.

– До отказа не наедайся, – предупредила я, отворачиваясь к плите. – У меня еще сегодня «киевские» котлеты и шарлотка с яблоками. Вон стоит, – указала я на обсыпанное сахарной пудрой чудо кулинарного искусства, прикрытое чистой салфеткой.

– Ничего себе! – присвистнул Сергей. – Просто ресторанное меню. Что за повод?

Сердце у меня упало.

– Серый, я же тебе сказала, – пробормотала я, ставя перед ним тарелку. – Я жду ребенка… Нашего – моего и твоего… Как только мне сказали сегодня об этом точно, я сразу решила, что ужин у нас должен быть не совсем обычный…

– За ужин спасибо, – сказал он, снова начиная орудовать ложкой. – А про ребенка я уже все сказал.

– Что – «все»? Ты сказал, чтобы я делала аборт…

– Вот именно.

– Ты просто не подумал… Погоди, нам надо все обсудить. Я объясню, и ты поймешь… Понимаешь, дети – это же подарок… Это Божий дар, и от него ни в коем случае нельзя отказываться! Ведь мы целых два года вместе, и за все это время я ни разу не беременела… Наверное, Бог проверял нас, и вот теперь сделал подарок… Ты мужчина, чувство отцовства к тебе, наверное, позже придет… Не может же быть, чтобы ты и в самом деле был такой жестокий… Ведь мы любим друг друга, Серенький, и разве нам станет хуже, если нас будет теперь не двое, а трое… Если тебя будут называть «папа»… Представляешь, первый раз в жизни тебя назовут «папа»!..

Все это я лопотала, шлепнувшись (вот тут то ноги у меня действительно подкосились!) на табуретку. Руки машинально обхватили живот: я не сразу осознала, что интуитивно приняла оборонительную позу, как будто моего мальчика (с первой минуты я знала, что у меня будет именно мальчик!) будут у меня отнимать именно здесь и именно сейчас.

В ответ на мои сбивчивые объяснения Сергей, не поднимая головы от тарелки, просто пожал плечами. Просто пожал плечами – и все.

– Я даже уже придумала, куда нам с тобой поставить детскую кроватку…

Я ждала, что он проявит интерес хотя бы к этому, но Сергей молчал.

– Что же ты молчишь?

– Я молчу, потому что мне нечего добавить. Ребенок нам не нужен. По крайней мере, пока. Завтра ты сходишь в больницу, договоришься там обо всем, что там у вас полагается, и через неделю мы забудем обо всем этом, как о страшном сне.

– Это твое условие?

– Если хочешь – да.

– А мое мнение на этот счет тебя совсем не интересует, Серый? С моим мнением ты должен считаться или нет, как ты думаешь?

И вот тут он наконец вскипел – тарелка с остатками свеклы и капусты полетела в стену и всхлипнула осколками.