Арон попросил у моего папы руки Виолетт, но папа становился невероятным собственником, когда речь заходила о его любимцах. Он пообещал об этом серьезно подумать, но каждый раз откладывал решение.

Теперь, – печально сказала мама, вздыхая и поднося платок к глазам, – когда я размышляю о том, что произошло, мне кажется, что папа как бы предчувствовал трагедию и хотел оградить Виолетт от несчастья и катастрофы как можно дольше. Но, – продолжала мама, – для молодой девушки это ожидание было еще более тяжким, чем для отца сразу принять предложение. Такой уж была судьба Виолетт, впрочем так же как и моя, принимать знаки внимания и быть обещанной уважаемому и состоятельному человеку с положением в обществе. И когда папа, наконец, смягчился, Виолетт и Арон поженились. Это была красивая свадьба. Виолетт выглядела так, как будто девочку одели невестой. В своем свадебном платье она выглядела не старше 12 лет. Все это заметили. Некоторое время спустя после свадьбы она забеременела, – улыбнулась мама. – Помню, что даже по прошествии пяти месяцев, это было едва заметно.

Улыбка исчезла с маминого лица.

– Но когда она была на шестом месяце, на нее обрушилось страшное несчастье. Во время грозы Арона сбросила лошадь. Он упал, ударившись головой о камень. От удара Арон скончался на месте, – мамин голос дрогнул. Переводя дыхание, она продолжила: – Виолетт чувствовала себя опустошенной. Она быстро сникла и ослабела, как цветок без солнечного света, потому что ее любовь и была тем солнцем, чей свет озарял и согревал ее мир, наполняя жизнь надеждой. По роковому стечению обстоятельств именно в этот момент наш папа куда-то уехал, поэтому Виолетт осталась совершенно одна. Было больно видеть, как быстро она теряет силы; ее прекрасные волосы потускнели и обесцветились, теперь ее глаза всегда были темными, цвет лица становился все более бледным и болезненным, и она уже не заботилась о нарядах. Беременные женщины обычно выглядят даже более цветущими, чем обычно. И если беременность протекает без осложнений, то это выглядит так, как будто ребенок изнутри расширяет их тела. Ты понимаешь меня, Лилиан?

Я кивнула, хотя на самом деле я ничего не понимала. Большинство беременных женщин, на мой взгляд, были большими и неуклюжими. Охая, они садились и вставали, и всегда держали свой живот так, как будто ребенок мог оттуда вывалиться в любой момент. Мама улыбнулась и погладила меня по голове.

– Сломленная трагедией и отягощенная печалью, бедняжка Виолетт все больше теряла интерес к жизни. Теперь она относилась к своей беременности как к бремени и проводила большую часть времени в скорби по своей потерянной любви.

Ребенок, чувствуя ее печаль, решил родиться раньше, чем этого ожидали. Однажды ночью у Виолетт случился сильный приступ боли. Доктор тут же был у ее постели. Родовые схватки, казалось, будут продолжаться бесконечно. Это продолжалось всю ночь и утро. Я была с ней рядом, держала ее руку в своей и вытирала капли пота со лба. Всеми силами я старалась облегчить ее страдание, но безуспешно.

Когда утро того дня подошло к концу, ты родилась, Лилиан. Ты была такой хорошенькой. Все вокруг только охали и ахали от восхищения и надеялись, что твое рождение пойдет Виолетт на пользу, это даст ей то, ради чего она будет жить. Но, увы, было слишком поздно. Вскоре после твоего появления на свет сердце Виолетт остановилось. Казалось, что она жила только для того, чтобы ты родилась, чтобы ее и Арона ребенок увидел свет. Она умерла во сне с безмятежной улыбкой на губах. Я уверена, что Арон был тогда с ней, он ждал ее там, с другой стороны, протягивал к ней руки, которые были готовы принять ее душу в свои объятия и соединить с его собственной.