Если лицо можно изогнуть знаком вопроса, то Аранте это удалось.

– У него два брата, – выговорила она, надеясь непонятно на что.

– Но незауряден только один.

Кеннет кивнул, прочитав имя по ее шевельнувшимся губам.

– Мне очень жаль, – добавил он.

– А вот мне – ни чуточки! – свирепо вмешалась в разговор Грандиоза. – Не знаю, кого вы там между собой имеете в виду, но я искренне благодарна тому, кто избавил мир от этого памятника самому себе. У вашего Рэндалла Баккара в голове гнездились летучие мыши!

В другое время Аранта непременно оценила бы этот пассаж, но сейчас она только поджала губы.

– Тело короля видели?

– О да. В отношении тела соблюдены все формальности. Дабы никто не мог усомниться в смерти государя, тело выставлено на всеобщее обозрение в церкви Грэхема. В городе полно солдат. На ведьм еще охотятся, обвиняя в их разгуле попустительство предыдущего царствования, но, похоже, интерес к ним иссякает. – Он мельком глянул в сторону Грандиозы. – Еще бы, грядут такие перемены! Ожидается, что все, что было хорошо при предыдущем государе, при нынешнем окажется плохим. А потому горожане кинулись по домам, доказывать, какие они добропорядочные ремесленники и как они необходимы любой власти.

Он помолчал.

– Скажи мне честно: когда я уходил, ты уже знала?

Сглотнув слюну, Аранта медленно кивнула. Да. Наверное, она знала. Рэндалл мертв, как мертво у нее внутри. И она виновна. Виновна, как никто. Если бы она не ушла, Уриен Брогау никогда бы и близко…

– Подробности, – спросила она, – известны?

– Город полон разнообразных слухов. Тело короля обнаружили прикованным в подземелье, с вскрытой веной. Кровь его вытекла в землю.

Аранта громко втянула воздух сквозь зубы. Значит, это даже не был поединок, как она смела надеяться в глубине души. Значит, это было подлое, расчетливое предательство. Самое грязное поповское предательство! Инквизиторское! С их молчаливого благословения. Когда‑то она думала, что из них двоих, заклятых, она – более уязвимая жертва.

– Одного не понимаю, – пробормотала она. – Да, интересы церкви, безопасность семьи, преданность брату… Но как он мог?! Как конкретно именно он мог сделать конкретно именно это?! Ему же нельзя лгать, спать с бабой, иметь собственность, защищать жизнь…

– Ну так никто и не обвиняет молодца в мелких грешках, – хмыкнул Кеннет. – Цареубийство ему по плечу, не меньше.

– А целый двор стоял и смотрел, как этот ваш героический священнослужитель волок государя в подземелье – не ближний, должно быть, свет, и мышкой проскользнуть у него едва ли получилось! – чтобы приковать там и хладнокровно, беспомощному, перерезать вены? Ну и порядочки у вас там, в старом дворце!

– Уриен Брогау как лицо духовное подсуден только церковному трибуналу, – сказала Аранта. – Срок разбирательства назначен?

– Уже было. Заседал ареопаг.

Она непроизвольно вздрогнула. Уриен Брогау стоял на месте ответчика. На месте, памятном ей по выступлению Веноны Сарианы, откуда так мощно разносится звук. Дорого бы она дала, чтобы посмотреть и послушать…

– …но ареопагу было мало работы. Глядя в глаза высокому собранию, мэтр Уриен признал, что сделал это.

– И что же?

– Сама понимаешь, ворон ворону глаз не выклюет. Тем более если вороны – из одного гнезда. Клемент Брогау воспользовался Королевским Словом. Брат‑де его действовал сообразно обстоятельствам на благо государства и церкви, а потому свободен от кары светского суда, и Его свежепомазанное Величество желал бы, чтобы власть церковная прислушалась к его словам.