— Серво, наверное, не соглашался с тобой, Гардинер. Серво, наверное, проклинал тот день, когда встретил тебя. Ты держал его на коротком поводке и заставлял его делать то, что он не хотел делать. Для вас было бы лучше, если бы ты вообще ничего не предпринимал. Я сильно сомневаюсь, что тогда вообще что-нибудь получилось бы из моей авантюры. Ты сильно перепугался, и тебе пришло в голову, что Харлан может нарушить ваш договор и нанести тебе удар в спину. Поэтому ты решил опередить ее. Ты выяснил, где она жила, и послал Эдди Пэкмена убить ее. Но Пэкмен не знал, что в комнате с Харлан живет ее подружка, и не удосужился посмотреть в лицо убитой им девушки. Харлан сразу поняла, что убийца приходил по ее душу, но не могла защитить себя. Она отчетливо осознавала, что даже те документы и сведения, которыми она располагала, не остановят вас, поэтому она отдала все Трой и скрылась. Слишком много виски и слишком сильный страх убили Харлан. Не в силах больше выдерживать постоянного напряжения, она покончила с собой. Она не представляла, что поставила Трой в затруднительное положение. Ленни, в конце концов, решил избавиться от нее. Поэтому Трой сбежала. Один из копов, которым ты платишь, нашел ее. Но они тоже допустили ошибку. Они не нашли у меня револьвер. Все думали, что я сопляк и молокосос, а настоящим сопляком оказался ты. Самым сопливым и самым последним.

Пока я говорил, он медленно подбирался к револьверу, спрятанному за бутылками. Теперь ему оставалось лишь протянуть за ним руку, и я спрашивал себя, когда же он решится.

Я выбросил окурок и достал другую сигарету. Я зажал ее в зубах, зажег спичку и стал прикуривать, специально сложив ладони лодочкой.

Губы Гардинера расползлись в зверином оскале, глаза вылезли из орбит. Его чувства, до сих пор тщательно скрываемые, вырвались наружу. Бешенство, ненависть, отчаяние исказили его лицо, превратив в дьявольскую маску.

Он схватил револьвер, развернулся и выстрелил быстрее, чем я ожидал. Пуля впилась в дверь около моей головы. Отдача выстрела качнула его. Он явно удивился, почему я не упал.

Он снова поднял револьвер, но я не дал ему второй попытки и выстрелил в живот немножко повыше пояса. В пиджаке, в том месте, где вошла пуля, появилась дырка.

— За Боба Минноу и миссис Минноу, — сказал я.

Я выстрелил еще раз, взяв теперь повыше.

— За Логана и Луца-Туца.

Его рот широко открылся. Он не мог вдохнуть. Револьвер выпал из его руки, пальцы побежали по животу и прикрыли две маленькие дырки. Медленно, словно стебель, склоняемый ветром, он упал на колени.

Я выстрелил ему в голову.

— За Джони Макбрайда.

Кто-то закричал. Я обернулся. В дверях стояла экономка, очень смешная в просторном хлопчатобумажном халате. Она повернулась и бросилась к телефону.

— Не трудитесь вызывать врача, — сказал я ей. — Вызовите полицию. Попросите капитана Линдса и скажите, что он может не искать своего приятеля Такера. Он тоже мертв. Скажите им, что это была самооборона. Ведь вы подтвердите, не правда ли?

Рассвет разбавил черноту ночи капелькой света. Дождь кончился, но улицы были еще сырые и блестели под туманом, который поднимался от теплой земли.

На вокзале никого не было. Со второго удара я вышиб дверь кассы и подошел к ящику, где Ник хранил полицейское объявление о розыске с моей фотографией. Оно еще лежало там. Но кроме этого я нашел много других, напечатанных несколько лет назад. Я закрыл дверь и вернулся к машине. Теперь я знал все.

Понтейл-Роуд. Белый дом на холме наполовину был укутан туманом. Семь шагов до веранды и ключ в цветочном горшке. В прихожей темно, но наверху горит свет. Четырнадцать ступенек на второй этаж и три двери. В середине ванная комната.