– Мы должны заключить контракт на картину или на бродвейское шоу, – стоял на своем Джордж. – Она уже отказывается гастролировать.

– Но ведь я только что договорился о концертах в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и в лондонском «Палладиуме», – сказал Лайон.

Джордж пожал плечами.

– Вчера вечером мы с ней крупно поссорились. Сейчас она на коне, так что давай смотреть фактам в лицо – из нее вновь полезло дерьмо. Начинает проявляться все та же застарелая звездная болезнь: никакой тебе благодарности, один голый деспотизм. Заявила мне, что хочет остаться на одном месте. Подозреваю, что на самом деле это означает только, что наша девица хочет потрахаться.

– Боже милостивый, да кому она нужна! – воскликнул Лайон.

Джордж рассмеялся.

– Послушай, все эти месяцы это была моя проблема. Мы позабыли, что наш орбитальный спутник все-таки живое существо. Может быть, в психушке ей просто давали селитру, но сейчас ей этого явно не хватает. Некоторое время у нас играл саксофонист, так ему, должно быть, нравились толстухи. И она была с ним счастлива, пока он не ушел из оркестра. А по-моему, просто сбежал, спасая свою жизнь. Несколько раз она находила кого-то себе на ночь, а вот теперь больше уже так не хочет. Заявила мне, что ей нужна квартира и постоянный мужчина, который был бы рядом, когда он ей понадобится. Чует мое сердце, что за этим стоит фирма Джонсона-Гарриса. Наверняка подослали к ней одного из своих красавчиков в черном костюме и брюках в обтяжку, чтобы он поцеловал ей ручку и отпустил пару-другую комплиментов. По-моему, она уже подыскивает предлог, чтобы отделаться от нас.

Лайон улыбнулся.

– Пусть уходит. Если фирма Джонсона-Гарриса хочет выкупить у нас контракт с нею, то давай продадим. За полмиллиона.

– Я думал об этом, – сказал Джордж, – но не можем же мы снять и выбросить наживку, когда пошел самый клев. Завтра я обедаю с Полом Эпсомом.

Лайон присвистнул.

– Ну, тогда дело закрутится. Джордж кивнул.

– Две его последние картины превзошли все. Если мы переманим его, к нам перейдет половина звезд Голливуда. Сейчас, когда Эм-Си-Эй демонстрирует такое убогое обращение с талантами, открывается просто необозримое поле деятельности. Все их звезды позаключали краткосрочные соглашения, где только могли. Я уже прозондировал почву, но наша наживка – это Нили. Удержать ее нам нужно во что бы то ни стало.

– Что ж, тогда ступай к ней и принимайся за обработку.

– Уже принимался. Послушай, Лайон, давай смотреть фактам в лицо – я ей никогда не нравился. Это сходило только в начале – тогда у нее не было выбора. А теперь она пользуется ошеломляющим успехом и может себе позволить не любить меня. Вчера вечером она назвала меня жирным боровом. Представь себе: эта корова называет меня свиньей. Нет, Лайон, теперь твой черед.

* * *

Лайон сидел в гримерной Нили. Дневное представление подходило к концу. Он посмотрел на телеграммы, которыми было облеплено зеркало: каждая крупная звезда шоу-бизнеса прислала поздравления с пожеланиями всего доброго. Раздались оглушительные аплодисменты, оркестр сыграл под занавес заключительную мелодию, и Лайон весь подобрался, приготовившись к сражению.

Обнаружив его в гримерной, Нили была приятно удивлена.

– Слава богу, этот жирный боров, твой компаньон, сегодня не явился. Вчера вечером мы с ним здорово поцапались. – Взяв из рук Кристины большой бокал пива, она залпом осушила его. – Уф-ф! До чего же приятно. Хочешь Лайон?

– Нет, спасибо. Как насчет того, чтобы пообедать вместе?

– Прекрасно.