Настал черед Эхса идти к воротам.

Зомби приблизился к нему. Оба исчезли – и начался сон.

Сон Эхса был полон вращающихся звездных туманностей, летающей космической пыли, движущихся по своим прихотливым путям лун. Луна из круглого желтого сыра превратилась в огромный, испещренный кратерами каменный круг.

И что самое удивительное, волшебный Ксанф оказался всего лишь маленьким полуостровом на гигантском обыкновенском шаре. Нет, это мне только кажется, во сне подумал Эхс… Картина неуклонно приближалась и приближалась к нему, пока наконец не стало ясно, что это карта Ксанфа, а на ней стоит он, Эхс. Потом образовалась еще одна картина, повторяющая первую, но с одним отличием – на этой второй картине не было Эхса.

Эхс, превратившийся в бестелесного духа, смотрел на эти картины. На одной он был, а на второй отсутствовал, а в остальном изображения были абсолютно схожи.

Эхс в страхе закричал – и проснулся. Чекс подбежала к нему и обняла, пытаясь успокоить.

– Что бы вфе это значило? – спросил озадаченно копуша. – В твоем фне не было ни чудовищ, ни фоблазнительных крафавиц…

– Но картинки были похожи! – вскричал Эхс. – Целиком и полностью!

– Да, правда, – пробормотала Чекс. – Но что в этом страшного? Что тебя испугало?

– На одной я есть, а на другой меня нет, но при этом вокруг ничего не меняется! Значит, есть я или нет, это все равно?

– Может, и так, – пожала плечами Чекс.

– Жив я или мертв, все равно? – продолжил в отчаянии Эхс. – Ксанфу все равно? Значит, моя жизнь бессмысленна?

– Но это ты так думаешь, а в действительности все может быть совсем иначе, – возразила Чекс.

– А может, то, что я думаю, и есть действительность!? Может, я и в самом деле никто и ничто! Я что‑то делаю, но мои поступки не имеют смысла. О, теперь я понимаю, что толкнуло меня отправиться к Доброму Волшебнику. Мне просто нужно было доказать самому себе, что я что‑то значу, что у меня есть в жизни хоть какая‑то цель.

Избавиться от демонессы, спасти родителей – это только предлог. А на самом деле я надеялся, что.., что Добрый Волшебник убедит меня, что я не пустышка.

– Нет, ты не пустышка! – вскричала Чекс. – Как ты можешь так думать!

– Я всячески себя убеждаю в обратном, – сказал Эхс, – но в глубине души сомнения не отпускают меня. Способен ли я сделать что‑нибудь такое.., важное, без чего Ксанф не проживет? Родился я или нет, какая в этом разница? Картина, где я есть, ничем ведь не отличается от картины, где меня нет.

– Ну что поделаешь, – вздохнула Чекс. – А мы все.., чего мы стоим? кто мы такие? что мы для Ксанфа? Но мне кажется, ответ все равно найдется.

Ты еще многое можешь совершить. И копуша тоже.

Вот тогда и картина изменится.

– Когда ты так говоришь, мне хочется верить, – сказал Эхс. – Но в силах ли я что‑либо сделать?

Ксанф такой большой, а я такой маленький.

– А спасти Люблю‑реку и Долину? Разве это не важное дело?

– Очень важное, – согласился Эхс. – Но это дело копуши, а мы только помогаем.

– Но без нашей.., без твоей помощи справится ли он? – задала наводящий вопрос Чекс.

– Значит.., свершится что‑то. И свершится только потому, что я буду в этом участвовать? – начал догадываться Эхс.

С этими словами он вновь направился к воротам, за которыми стоял его двойник. И вновь начался сон.

– Пока я ничто, – сказал Эхс, – но я хочу сделать попытку. Если мне повезет, я стану кем‑то.