– Не обижайся, Прокопий, – ласково обратилась к нему Чекс и продолжила:

– То есть нет стен, которые могли бы сдержать рой скал.., вжиков. Они дырявят все на своем пути, а в результате либо гибнут от усталости, либо их убивают, либо… они находят тот камень, который им по вкусу.

– Здесь есть некоторое сходство с истиной, – сказал копуша.

– Это сдерживающе‑вмещающе‑направляющее заклинание очень странная штука, – продолжила Чекс. – С его помощью якобы можно сдержать, вместить и направить то, что ни сдержать, ни вместить и направить нельзя. Но есть одно место в Ксанфе, которое вмещает в себя все, абсолютно все. И это место…

– Пустота! – хором произнесли Эхс и копуша.

– Да, пустота, – согласилась Чекс. – Моя мать и родители Эхса когда‑то спаслись из внутренней области пустоты, но не собственными силами, а с помощью кобылок‑страшилок. Только им, кобылкам‑страшилкам, можно свободно проникать в пустоту. Пространство между стенами пустоты вместит в себя вжиков. Они не пострадают, просто не смогут разлететься в разные стороны.

Вжики будут дырявить только то, что необходимо продырявить, но при этом им будет казаться, что они вкушают свои любимые камни. Да, пустота и есть самое мощное заклинание.

Говорила Чекс очень убедительно, но у Эхса все же остались сомнения.

– Но.., но как же мы перенесем пустоту в Долину Прокопиев? – спросил он. – Это же невозможно!

– Согласна, невозможно. Но мы можем взять…

Изображение пустоты! Пустоту воображаемую, – на всякий случай уточнила Чекс.

– Неужели ты думаешь, что воображаемая пустота сдержит вихляков? У них же нет воображения! – горячо возразил Эхс.

– Воображения у них и в самом деле маловато, но оно и не понадобится, – сказала Чекс. – Знаете, мне кажется, эта гипнотыквенная пустота представляет собой как бы вход в пустоту настоящую. Так вот, мы помещаем гипнотыквенную пустоту в Долине Прокопиев, и вжики улавливаются в нее, и.., и попадают в настоящую пустоту, откуда им уже трудновато будет вырваться. Потом мы возвращаем воображаемую пустоту назад, в гипнотыкву и…

– Но чтобы перенести пустоту, надо в нее погрузиться, а если мы это сделаем, то разве сами не окажемся ее пленниками? – спросил Эхс.

И тут все увидели, что Косто наклонился над черной воронкой и глядит вниз.

– Осторожно! – крикнула Чекс. – У па…

– Это всего лишь плод воображения, – произнес скелет, опустил руку вниз, сжал край воронки и начал.., сминать! Сминал, сминал, пока вся черная бездна не стала наконец маленькой, как носовой платок.

Она вся уместилась в костлявой ладони скелета.

– Ну вот и готово, – устало, как после тяжелой работы, произнес скелет. – Я очень боялся, что у меня не получится. Ведь мы, обитатели Мира Снов, лишь реквизит сновидений. Нас используют, но мы в гипнотыкве ничего ни менять, ни использовать не можем. Воображаемое воображаемому не хозяин, как говорится. Но у меня почему‑то получилось…

И все же осталось еще одно затруднение, и немалое. Кто унесет после битвы черной мешок пустоты? Ведь надо будет к нему приблизиться. Живым, если они встретятся с еще не влетевшими в пустоту вжиками, грозит смерть.

– Это сделаю я. Мне смерть не страшна, – отважно заявил Косто.

– Косто – ты герой! – воскликнула Чекс. – Благодаря тебе Долина будет спасена!

Кентаврица наклонилась и поцеловала Косто прямо в костяную макушку.

– Ты передо мной.., извиняешься? – ошеломленный поцелуем, спросил скелет.