— Ну, хочу тебе сообщить, у нас есть маленький семейный бизнес… Не знаю, в курсе ли ты? — Лейн обнял брата за плечо, и они вместе пошли вперед. — Мы делаем бурбон, настоящий, самый лууууучший бурбон…

Они подошли к остальной части семьи мисс Авроры, все взяли красную розу из вазы, стоящей на подставке. Преподобный Найс сказал очень красивую речь, гроб опустили в могилу, а затем каждый подходил и бросал розу.

Эдвард и Саттон были перед Лэйном, и Лэйн нахмурился.

Ему хотелось поймать и обмолвиться парой слов с парнем, прежде чем все собравшиеся направятся в Истерли на небольшие поминки.

Существовал еще один брат, который должен был занять свое место по праву.

Амелия шла впереди, бросив розу, потом мать, последовала примеру дочери. Они вдвоем направились в ту сторону, где стояла длинная цепочка автомобилей, уходящая вдаль.

— Мне грустно, что она умерла, — сказала Амелия.

— Мне тоже. Она была невероятно особенным человеком.

— Когда я приходила домой из школы, она делала мне лимонное печенье, и оно всегда было теплым.

— Да? — Джин захихикала. — У нас есть что-то общее. Это же печенье она делала и для меня…

— Папа?

Джин взглянула на подстриженную лужайку. Конечно, Самюэль Ти. стоял, прислонившись к двери своего Jaguar, выглядя совершенно потрясающе в своем черном костюме.

Амелия побежала к отцу, огибая надгробия и статуи, Джин смотрела ей в след и думала, что в Истерли она вернется без нее с Лиззи и Лейном. «Но так и должно быть», — сказала она сама себе. «Так и должно… и всегда будет».

— Я не знала, что ты приехал, — произнесла Амелия, когда Джин подошла к ним. — Ты должен был стоять рядом с нами.

Самюэль Ти. снял свои Рэй-баны.

— Я подумал, что в первом ряду в церкви… должна быть семья. Прекрасная служба, не так ли? И хор был просто невероятным… и неужели я видел Макса? Какого черта… О, привет, Джин.

Джин заставила себя мило улыбнуться.

— Привет. Я оставлю вас вдвоем, если ты не хочешь, чтобы я отвезла Амелию домой?

Самюэль Ти. вдруг опустил взгляд вниз на траву.

— Вообще-то, Амелия, не могла бы ты оставить нас с мамой на пару минут?

— Конечно. Я как раз хотела поздороваться с дядей Максом.

Как только дочь оставила их, Джин загрузила свой мозг, пытаясь отыскать причину, почему он попросил оставить их наедине, у них не было не решенных вопросов — брак был расторгнут. Документы, касающиеся кольца, подписаны. По поводу кино, когда они собирались пойти…

— Амелия спрашивала меня о наших отношениях вчера вечером, — пробормотал Самюэль Ти.

Джин вскинула голову.

— О? И что ты ей сказал? Обещаю, я не буду злиться, если ты скажешь честно. Я не буду выпячивать гордость и все такое. Я постепенно привыкаю к изменениям.

— Я сказал ей, что ты единственная женщина, которую я когда-либо любил.

Сердце Джина начало колотиться где-то в горле.

— Ты… так сказал?

— Да. — Он открыто посмотрел ей в глаза. — Мне кажется, что с ней нужно общаться честно, ничего не скрывая. И это правда то, что я сказал.

— Но… Я не понимаю.

Самюэль Ти. скрестил руки на груди. Потом медленно покачал головой.

— Никаких «но». Именно так. Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, давай посмотрим правде в глаза… и раз уж ты заговорила о гордости, признаю, я не горжусь, что прошел через достаточное количество женщин, видно, чтобы понять, что для меня нет ни одной, кроме тебя.