Обыкновение собираться у костров бредуны сохранили. Напарники по дороге присоединились к компании, окружившей огнище. Пообщавшись, получили инфу о том, что происходило в поселке, пока их не было, и какие слухи принесли захожие гости из других краев Трота. У Ласкаря, старого кореша Графа, узнали, что Касатка за неделю никого не убила, и с ней все в порядке вроде бы. Осведомившись, продолжили путь.

И вот завалились в бар. Десятка два клиентов насыщались, пьянствовали, обсуждали делишки, сидели, стояли… кто-то даже спал, подкошенный немалым объемом сивухи, пива или спиртеца, влитых в собственный организм, дрых на полу или навалившись на столешницу. Реверс решил присесть за незанятый столик в правом от входа углу, чтобы подкрепиться. Граф, вдруг сославшись на внезапный приступ головной боли, ушел, чтобы отлежаться в своих «апартаментах».

Резиденция долговязого располагалась в одном из домишек поблизости от ДК, и все знали, что это его хибара и постель в ней – его постель. Уже несколько лет он неизменно возвращался туда. Касатка оборудовала себе логово тоже неподалеку, но с другой стороны площади перед ДК. С ее периодически бурлящей личной жизнью это было мудрым решением – далеко от брата не отселяться, но прямо под носом у него не куролесить.

Оставленный напарником Реверс оприходовал миску макарон с говяжьей тушенкой и литровую банку компота из сухофруктов. Вкусный напиток, и цена приемлемая, но главное, что витамины какие-никакие содержит.

Хотя в заведении сейчас тусовалась далеко не толпа народу, атмосфера, как всегда, полнилась перегаром, запахами жареной картошки и варящейся похлебки, табачным дымом и… Да в таких местах и должно все быть по-старому. Где же еще сохраняться духу прежних сталкерских времен.

Реверс внимательно изучал присутствующих. Он вообще по своей натуре был наблюдателем и, несмотря на бесценный жизненный опыт, не уставал изумляться, насколько все люди различны. Даже здесь, в экстремальной среде обитания. Каждый индивидуален – кто-то влачит бесцельное существование, довольствуясь колеей, в которую угодил, кто-то в бешеном темпе бежит по жизненной тропе, кто-то напряженно выжидает, чтобы улучить момент… Но в каждом из них есть что-то от других хомо сапиенсов… Когда Реверс допивал теплый компот, вдруг ощутил, что картина зала с находившимися внутри людьми начала расплываться, воспоминания угасать, ниточка очерченной мысли – теряться. Он почувствовал, что глаза неудержимо жаждут закрыться, погрузить мозг в дремоту… Спать, спать… Устал, ч-черт. Ничего не попишешь, годы берут свое, уже далеко не парень-новичок, угодивший в Зону первый раз. Больше четверти века тому назад…

Покончив с едой, он тяжело поднялся на ослабевшие ноги и подбрел к бармену. Поблагодарил за пищу насущную и сообщил, что они с напарником не прочь сбыть ИО, добытые в ходке. Спросил, когда в лагере объявится кто-нибудь из перекупщиков, регулярно бывающих у Периметра и контачащих с барыгами большого мира. Оказалось, завтра ожидалась группа одного из таких посредников.

Бредуны по большей части решали дела по сбыту хабара через них, так было гораздо удобней, хотя и терялась ощутимая доля выручки. Немногие добытчики таскались к внешней границе самолично. Доставками припасов и вещей в глубину Зоны тоже занимались посредники. Без торгашей сталкерский социум не мог обойтись во все времена, разве что в самом начале те, «старые» бредуны хабар таскали прямо наружу, чтобы сбыть. Поэтому лагеря, подобные кисловскому, не в последнюю очередь служили «закупочными пунктами» и «супермаркетами».

Реверса нестерпимо тянуло залечь горизонтально. Весь из себя никакой, он только и мечтал о том, чтобы потащиться наружу, чтобы закончить ходку в «своем» домике. В хозяйстве у него уже завелись спальный мешок, каремат, теплоизолирующая пленка, пополнившие набор вещей, необходимых человеку для выживания в Троте.