— Марья Петровна, скажите, а водолаз и сенбернар это одна порода?
Та со вздохом ответила:
— Нет, это разные породы. А теперь, ma chere, вернёмся к нашим «гостям».
Ваня жалобно посмотрел на неё и стал вслух перечитывать условие.
Марья Петровна рассеянно слушала его, опершись руками о подоконник и глядя в сад. Мальчик спотыкаясь пробубнил условие задачи и замолчал. Дом снова над кем-то засмеялся. Ваня тихо хихикнул следом, представляя, как папа не может выйти из своей комнаты, сердится, теребит очки, долго пытается открыть дверь самостоятельно, потом устаёт и начинает звать кого-нибудь на помощь. Сначала тихо, затем всё громче и громче. И действительно, откуда-то сверху донеслось:
— Эй, кто-нибудь, вызволите меня отсюда! Здесь что-то с дверью. Помогите, ей-богу. Право, мне неудобно, но я сам не в силах. Ау, слышит меня хоть кто-то?
— Ничего, — подумал Ваня, — Фома придёт, поможет.
И действительно, вскоре крики прекратились. Папа оказался на свободе.
И тут Ваня увидел, как беззвучно трясётся спина Марьи Петровны. Он перепугался:
— Марья Петровна, вы что, плачете?
Девушка повернулась и, не в силах больше сдерживаться, засмеялась, пряча раскрасневшееся лицо в ладонях.
— Ванечка, прости меня. Не знаю, что со мной. Смеюсь с самого утра, как заведённая.
Она постаралась успокоиться.
— Только ты не говори никому, а то меня места лишат. Сумасшедшим не разрешают детей воспитывать.
— Мама говорит, замуж вам надо, — сказал Ваня.
— Что? Замуж?
И она снова беззвучно захохотала.
— Пойдём гулять? — насмеявшись, предложила она.
— А математика?
— Никто в мире ещё не умер от того, что не знал математики. Пойдём.
— А куда?
— О, Господи, городской ребёнок. Ты в окно то хоть раз смотрел, видел, какая там вольница? Иди куда хочешь. С ищейками не найдут, — и она, кружась, будто в вальсе, сделала несколько шагов по комнате. — Па-рам па-рам па-рам-пам-пам…
Дверь снова не открылась. Ваня попробовал справиться сам, но безуспешно. Фома тоже не являлся, видимо, ему и без того хватало работы.
— Не получается ничего, — виновато сообщил мальчик.
— Полезли в окно, — вдруг бесшабашно предложила выпускница Смольного.
— Ну и денёк сегодня! С учительницей в окно! Сплю я что ли? — подумал про себя Ваня, а вслух удивлённо и недоверчиво спросил: — Вы, Марья Петровна, со мной в окно полезете?
Та с готовностью кивнула головой. Ваня увидел, как в глазах её прыгают крошечные светящиеся комарики.
— Только уговор — никому! — сказала она, сделав большие глаза.
— Могила, — крестясь, заговорщицки заверил её Ваня и первый перевалил через подоконник.
Марья Петровна откинула за спину косу, озорно улыбнулась и лихо спрыгнула в сад.
— Ловко вы! — восхитился Ваня.
— Это ещё что! Ты бы видел, как я на лошади скакать умею! — потом по-девчоночьи прыснула в руку и добавила: — Ну а теперь, вперёд, в пампасы!
Они выбрались в сад и услышали, как в доме хлопнула входная дверь. Весёлая, раскрасневшаяся маменька тащила за собой упирающегося Ваниного отца и приговаривала:
— Пойдём гулять, увалень ты этакий! Смотри день какой, как птицы поют!
— Ну куда, куда? — вяло отнекивался отец. — Я бы вздремнул немного после обеда. Такая вялость в теле, право… Вздремнуть бы…
— Успеешь ещё, выспишься, медведь. |