Мелвин отрицательно закачал головой.

— Снафф — это когда пытают, убивают и насилуют женщин на камеру. Также они здесь снимали и зоофильмы. В общем, в 1977 году один из тех, кто снимал эти фильмы, взбесился и порубил кучу людей топором.

Беспокойство чуть отпустило Мелвина, ведь это все он уже слышал от разных людей, и только сейчас он начал осознавать, какой сногсшибательный материал может написать.

Мелвин продолжил лгать.

— О, господи, шериф, я ничего об этом не знал, я даже предположить такого не мог. Я собирался написать статью об этом прекрасном месте. Знаете, такие места, куда можно выбраться с семьёй из шумного города и отдохнуть, наслаждаясь естественной красотой, полюбоваться деревьями и холмами с бесконечными пастбищами и полями. Своего рода то, где хорошие люди могли бы провести свой отпуск.

Шериф наклонил голову.

— Ну, парень, теперь мне намного спокойней. Освего действительно красивый округ, и мы хотели бы увидеть такую статью. Думаю, то, что я так долго был копом, сделало меня немного циничным. Мы тут всегда относимся с подозрением к незнакомцам.

— Можете расслабиться, шериф, — продолжал врать Мелвин, — в моей статье не будет ничего о мафии или убийствах.

Мелвин решил воспользоваться ситуацией, ведь шериф Фанк явно поверил ему…

— А не скажете, а то мне стало очень любопытно, что за ранчо находится у подножья холма?

Теперь казалось, что Фанк был явно рад помочь.

— О, это не ранчо. Это старое поселение эпифанитов.

Мелвин был заинтригован.

— Там был религиозный культ, можно сказать, закоренелых фундаменталистов-христиан. Они поселились там в 1800-х годах. Что-то вроде амишей. Они верили, что электричество, машины, телефоны и тому подобное — зло. Они жили за счёт земли и никогда не покидали свои владения.

— Похоже, что сейчас там никого нет.

— Да, это довольно мутная история. Они все исчезли в один день, и их больше никогда здесь не видели. С тех пор поселение пустует.

— А куда они подевались?

— Никто не знает.

— А в каком году они исчезли?

— В 1977, в то же время, что и убийства, произошедшие здесь, но между ними нет никакой связи.

Внезапно взгляд шерифа переместился в сторону дома.

— Вау, снимаю шляпу перед вами, мистер Парадай. Эта женщина — красотка.

Мелвин посмотрел туда же, куда смотрел и шериф. Во дворе стояла Гвинет сбоку от дома. Она стояла и ничего не делала, её лицо казалось опустошенным.

— Привет, Гвинет! — крикнул Мелвин. — Это шериф Фанк. Он заехал посмотреть, как у нас дела.

Шериф кивнул и снял шляпу.

Но отсутствующее выражение лица Гвинет не изменилось. Она стояла босиком в траве, и лёгкий ветерок развевал платье на её нелепо совершенном теле.

Её глаза смотрели на них, но на самом деле, как будто не видели их. По крайней мере, так показалось Мелвину.

— Я купил еды, — крикнул ей Мелвин, — пойдём разогревать её!

Фанк смотрел на Гвинет, потом перевёл взгляд на Мелвина, а потом снова на неё.

— Хочу сказать вам, мистер Парадай, это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни, надеюсь, вы не против, что я это сказал.

— Э-э, нет, вовсе нет, — ответил Мелвин.

Да какого хрена она стоит там? Почему она молчит? Господи, она как будто обдолбанная, — думал Мелвин.

— Понимаете, она неразговорчивая. Всегда вся в своих мыслях.

Фанк приблизил лицо к Мелвину и сказал полушёпотом:

— Любая женщина, которая так хорошо выглядит и не разговаривает, просто идеальная.