Она схватила дверной молоток, и даже захоти Джилл остановить ее, он все равно не успел бы. Скорпион выбегал из-за поворота трубы, он уже почти настиг их, Если он доберется чуть ближе, то проскочит через дверь вместе с ними.

Тарнболл припал на колено, сделал три быстрых выстрела, ведя одиночный огонь, и услышал, как пули без вреда отскакивают от инопланетной брони конструкции.

А затем произошло несколько вещей в быстрой последовательности:

Барни завыл – кто-то прошептал: «Боже!» – Анжела увидела муку нерешительности на лице Джилла, а затем его резкий кивок – и больше не оставалось ни времени, ни чего-нибудь иного, и она постучала…

А затем глубоко-преглубоко в море. И они погрузились в воду, а рослый (и тяжелый) спецагент даже коснулся дна метрах в трех от поверхности, что позволило судить, с какой высоты они упали. И все они наглотались воды, потому что падали с раскрытыми ртами, иначе не достало бы воздуха в легких. Они попытались вдохнуть в неподходящее время от шока приводнения.

Но затем они оказались на спокойной поверхности воды, жадно хватая воздух раскрытыми ртами, отплевываясь, кашляя и плывя или барахтаясь в сторону пляжа – большинство из них. Но Миранда вскрикнула; она не умела плавать; молотя руками, как сумасшедшая, она ушла под воду. Тарнболл схватил ее за волосы, вытянул на поверхность, и спокойно и хладнокровно ударил ее в челюсть. До пляжа предстояло плыть еще пятьдесят ярдов, и он знал, что ему – и ей – не добраться до берега, если Миранда будет бороться. У него уже просто не оставалось сил. Да и у всех остальных, если уж на то пошло…

Тарнболл уже проснулся. Голый по пояс, он сидел на песке, избегая злого взгляда Миранды Марш. И делая это, он явно наслаждался солнцем. Остальные же – за исключением Барни – все еще спали или набирались сил, отходя от полнейшего изнеможения. Они лежали там, куда выползли и повалились, на мягком белом песке пляжа.

– Нет, – возразил спецагент. – Согласен, с виду похож, но есть тонкие отличия. Главным образом, перепончатые ноги и то, что он не летает. Тебя, вероятно, обманул его большой клюв и яркие перья. Но клюв ему служит для раскалывания двустворчатых моллюсков, которых они ловят на мелководье. Я наблюдал за ними.

Джилл поднялся и сел.

– Барни явно тоже не уверен, что это попугай, – отметил он. Пес стоял в пяти-шести шагах от них, охраняя тело своей последней добычи, обсуждаемой птицы. – Он его пока не съел.

– Думаю, тут дело не в съедобности, – сказал Тарнболл. – Это просто означает, что он пока сыт кроликом. Подозреваю, что для птицы придет время попозже.

Джилл огляделся кругом, к нему возвращалось ощущение крайней необходимости что-то сделать, и он спросил:

– Где мы, черт побери?

– Ну, определенно, не у черта в пекле, – ответил спецагент. – Если спрашиваешь мое мнение, то, по-моему, это больше похоже на рай.

И тогда Джилл узнал это место. Мир океанов и пляжей, голубых небес и морей, травянистых равнин и цветущих лесов. Мир земного типа, населенный теплокровными созданиями, которые разнообразно ходили, летали или плавали и были в основном мелкими, симпатичными на вид и довольно неразумными – да, в основном. И все же, парадоксальным образом, это был мир кошмаров Анжелы. Вот только, как и указала она сама, он уже умер…

Слово «умер», стоило лишь подумать о нем, подлило масла в огонь ощущаемой Джиллом настоятельной необходимости что-то сделать.

– А остальные, – спросил он, поднимаясь на ноги и обнаруживая, что они у него словно ватные. – Они как? Сколько мы провалялись в отключке? Что произошло?

– Тпру! – осадил его Тарнболл. – Полегче, а то разбудишь их и напугаешь всех до смерти.