Схватка еще не закончилась, Уэйт и Стэннерсли освобождали девушек, помогая им найти за кустами одежду.

А Тарнболл воспользовался округлыми камнями, разбивая вдребезги изъеденные червями черепа конструкций-трупов. Все настороженно глядели, не объявятся ли еще какие-нибудь мертвые Роды; все, кроме Суна, который тужился в приступе рвоты среди теней. А Джилл стоял, дрожа от страха и ярости, перед изъеденной личинками головой…

Которая вдруг заговорила с ним!

– Спенсер Джилл, – произнесла она гулким скрежещущим шепотом, словно старая-престарая граммофонная пластинка при убавленной громкости. – Джилл, старый мой друг, – когда желтые глаза, казалось, сфокусировались на нем. – Ну, ты определенно отвечаешь моим ожиданиям. Вверх по «лесенке», вниз по «змейке». И игра продолжается, а?

– Сит! – прохрипел Джилл, нагнулся и потянулся за камнем.

Но прежде, чем он смог пустить его в ход, голос издал последний смешок и смолк, а огоньки в глубине глаз погасли.

И всякий раз там, где кость или череп оказывались сломанными, из них вытекала инопланетная жидкость, так что костер вспыхивал еще ярче.

Это было сумасшедшей операцией, выполненной в безумном безмолвии под мелкими инопланетными лунами, бесстрастно взиравшими с небес на сцену, никогда раньше не виденную ни в этом, ни в любом ином мире. Да, сцена кошмарная, но такая, которая никогда больше не будет угрожать Анжеле или Миранде, – кроме как во сне.

Что же касается Джилла с Тарнболлом и всех остальных, кто в ужасе уходил той ночью с поляны – ну, им теперь будет сниться новый кошмар. Вероятно, до скончания дней.

Позже – намного позже и наедине – спецагент спросит у Джилла:

– Спенсер, ведь эти же твари были мертвыми. Ладно, допустим, они были синтезированными мертвыми тварями, но достаточно схожими с настоящими, чтобы практически ничем не отличаться от них. Ну так скажи же мне, как мертвые твари могли надеяться?

– Прекрати! – оборвет его Джилл. – Джек, есть вещи, насчет которых я не буду задаваться вопросами, есть вопросы, на которые я не буду отвечать, материи, про которые я действительно не хочу знать. И это одна из них…

– Отныне караулят трое. Где бы мы ни очутились, ночью караулить будут всегда трое из нас. Это чтобы сторожить сторожей. И было действительно глупым с нашей или с моей стороны, позволять двум девушкам дежурить вместе.

Несмотря на то, что Анжеле с Мирандой потребовалось некоторое время на то, чтобы отойти от пережитого, они теперь спали и, вероятно, пребывали в шоке. Но поскольку сон – лучший целитель, и поскольку в данном месте никакого иного лекарства не существовало, то Джилла со спецагентом радовало, что девушки отдыхают, забывшись пусть и беспокойным, но сном. Анжела-то натура сильная: Джилл немного посидел рядом с ней, и она во сне рычала, отбивалась. С другой стороны, Миранда во сне лишь жалобно стонала. Ну, если и существует место, чтобы быстро повзрослеть и найти себя, то оно, – должно быть, в Доме Дверей. Неважно, что в покинутом ими мире Миранда была могущественной особой, здесь она являлась лишь еще одной жертвой.

Джилл с Тарнболлом оказались предоставленными самим себе. Кину Сун сказал, что ему все равно не уснуть; он сидел на расположенном выше их скальном карнизе, обшаривая обеспокоенным взглядом ночной лес. Так как коротышка все еще не полностью въехал в ситуацию, то испытанный им ужас был намного сильней, чем у остальных. А помноженный на ночные страхи и неизвестность и явную непредсказуемость, для Суна явился полнейшим кошмаром.

В некотором смысле, его бессонница пошла на пользу: он завершил тройку Джилла, стал третьим караульным.

Но Джилл подозревал, что Уэйт и Стэннерсли тоже не очень-то выспятся.