А пришлец с Меркурия все говорил:

«Это Звездный самоцвет — вместилище всей силы. Он был внутри метеорита, упавшего много лет тому назад. Возможно, камень принадлежит иной вселенной. Он живой. И хранит в себе все знания, всю силу. Я вижу, вы не верите мне… Джекел, Вестер, Хэнли… Стивен Вэйн… Я правильно назвал ваши имена?»

Ответом было молчание.

Зеленая пыль жутковато поблескивала, осыпаясь с деревьев. Холодный ветер взметал с земли снежные вихри. В царящей вокруг полной тишине далекий шум бурной реки казался оглушительным.

«Звездный самоцвет дарит силу, — безмолвно сообщил Заравин. — Он представляет собой… Как же вы это называете? Симбиоз? Он действительно живой, правда не в привычном для вас понимании этого слова. Его жизнь — это жизнь минерала. Быть может, в неведомой нам космической дали, из которой прилетел этот камень, он питался лучами… чужих солнц. Я не знаю. На Меркурии он черпал энергию своего хозяина. Сейчас его хозяин — я».

Синие полные губы скривились от боли. Вокруг головы, по форме напоминающей луковицу, расплылась блестящая лужа крови. Но пришелец заговорил снова:

«Он паразитирует, выпивая наши силы. Но взамен делится удивительными способностями: безмерным могуществом, даром телепатии и силой воли. Его дары нельзя использовать безоглядно, так как они могут иссякнуть. Иногда самоцвет отдыхает и восстанавливает силы, а его хозяин на это время впадает в оцепенение. Провожая меня в это первое межпланетное путешествие и зная, что кораблю предстоит преодолеть огромное расстояние, наш правитель передал камень мне, зная, что только с его помощью я мог рассчитывать на успех. Ради этого ему пришлось убить себя, ибо лишь таким образом можно избавиться от камня, который переходит к другому хозяину не раньше чем умрет прежний».

Сверхъестественный беззвучный голос зазвучал тверже, в нем появились настойчивые нотки:

«Сила камня не должна умереть! Да, он потерян для Меркурия, но может помочь людям на Земле. Пусть один из вас возьмет его и использует! А когда ваши соплеменники получат возможность летать в межзвездном пространстве, верните Звездный самоцвет моему народу. И помните: он дает владельцу невероятную силу!»

Тело меркурианина конвульсивно дернулось. Изо рта его вытекла струйка крови, следом вырвался прерывистый стон — и огромное тело забилось в агонии. Большая голова запрокинулась, единственный глаз сделался безжизненным и остекленел.

И в то же мгновение Звездный самоцвет соскочил с головы Заравина.

Вэйн понял, что пришелец мертв, и с ужасом наблюдал за катящимся прочь камнем. А тот, стремительно соскользнув с невысокого сугроба, вдруг остановился и замер, мелко подрагивая.

Никто не проронил ни звука. Казалось, будто даже время остановилось. И лишь отдаленное ворчание реки отдавалось в ушах невыносимым грохотом.

Наконец один из охранников охнул, и этот звук разрушил чары. Вэйн прерывисто вздохнул, с трудом втягивая в себя воздух. Его трясло. А потом, не дав стражникам опомниться, он вырвался из цепкой хватки стражника и прыгнул вперед.

Он упал на колени, больно ударившись скованными руками. Но пальцы нащупали и схватили камень.

Самоцвет лежал на его ладони — ярко-алый на фоне зачерпнутого вместе с ним снега.

— Вэйн! — рявкнул охранник. — Брось это… этот…

Камень сиял, отбрасывая неземные алые блики на снег и окоченевшую руку, и неумолимо притягивал Вэйна. Адвокат поднял ладонь ко лбу. Тяжелая рука упала ему на плечо, потянула назад… Но было поздно.

Звездный самоцвет соскользнул с ладони Вэйна, и тот вдруг почувствовал жуткую, невыносимую боль в голове. Однако мучительное ощущение длилось недолго, и через секунду-другую боль ушла.