|
Не вижу смысла в своей жизни, как и все те, кто умер раньше от депрессии. Я не отрицаю того, что больна. Но отрицаю, что каждый из нас важен в этом мире. Посмотри, люди начали убивать друг друга, создавать искусственные болезни, только бы убить побольше себе подобных. Раньше они хотя бы были сплочены против нас, они были все заодно. А сейчас? Глянь, что они делают. Посмотри, в каком мире мы оказались. Всё обесценили, кроме денег. Деньги правят умами людей, и это мерзко. Власть стала забвением для них. Так что ты хочешь от меня? Чтобы я радовалась своей жизни? Вот такой никчёмной и жалкой?
— Люди это люди, Русó. Мы не заставляли людей делать выбор и не можем лезть в их жизни. Свою жизнь ты сама выбрала, а могла бы быть со мной. — Стан, ты женился. Я должна была разорвать нашу связь. Должна была, ясно? Это было моим решением, ты прав. Я хотела этого. Я защищала тебя. — Отчего, чёрт возьми? — он злобно повышает голос. — От боли? Но мне было больнее в сотню раз, когда я понял, что нас с тобой больше нет. Нашего мира нет! Отчего ты меня защитила? От смертей? Я потерял свою жену, потому что не хотел быть один! Я был один без тебя, Русó! Без тебя! И мне было больно! Мы клялись друг другу в том, что всегда будем вместе! Всегда будем защищать друг друга, стоять спиной к спине, как тогда. А ты меня бросила. Бросила, Русó. Ты решила за меня, чего хочу я. Поджимаю губы и кривлюсь. Это плохой разговор. Мы, вампиры, хоть и не имеем такую сильно развитую эмпатию, но мы эмоциональны. Мы можем спокойно реагировать на незнакомых людей, но если связываемся с кем-то на более высоком уровне, то всё. Реакция нашего мозга становится неконтролируемой, особенно это касается близких нам по крови вампиров. Мы в буквальном смысле убьём друг за друга, хотим этого или нет. Мы убьём. — Я просто… просто… мне больно, — тихо добавляет Стан. — До сих пор больно, и я боюсь. Да, из-за того, что ты больна, тебе сейчас плевать на всё, но я помню тебя настоящую, Русó. Я помню, как ты кричала тогда. Помню то, как громко ты смеялась, когда мы путешествовали, и как горько плакала, держа куски членов своей семьи. Я помню, как ты держала меня за руку, когда мы шли по этой жизни и защищали свою семью. Я всё это помню. Я ещё связан с тобой, и это никогда не разрушится, Русó. Никогда. Эта связь раньше делала меня таким сильным, непобедимым в войнах, в которых мы с тобой участвовали. Нам нравилось воевать, а сейчас мне больно, потому что я теряю тебя. Снова и снова я теряю тебя. Я боюсь, Русó. Боюсь. Стан с ужасающей болью в его прекрасных глазах смотрит на меня и находит мою руку. — Боюсь того, что тебя не станет, и я сойду с ума от этого горя. Мне кажется, что если ты умрёшь, то и моя жизнь закончится. Ты мой смысл жизни, Русó. Ты и наше прошлое. Остались только мы с тобой. Мы, связанные тайнами, клятвами и кровью. И я не могу позволить тебе вот так умереть. Это нечестно, Русó. Хочешь защитить меня? Хочешь спасти меня? Выживи. Постарайся выжить, и я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты снова нашла смысл жизни. Я клянусь, но помоги мне. Помоги. — Я не знаю как, — шёпотом признаюсь. — Понимаю, что ты говоришь это с огромной любовью ко мне, Стан, но я больше не люблю тебя. Я никого не люблю, понимаешь? Я забыла, что это такое. И я знаю, что тебе больно. Мои слова, решения, поведение разрывают тебя, а остановить это я не могу. Клянусь тебе, если бы могла, то сделала бы это. Но я… я не знаю как. — Ты знаешь. Только ты и знаешь, Русó. Посмотри на мир иначе. Тебя давно в нём не было. Дай ещё один шанс этому миру, Русó. Просто позволь ему удивить тебя. Глубоко вздыхаю и киваю. — Я стараюсь. Пусть ты думаешь, что это не так, но я стараюсь. — Хорошо. Тогда мы выиграем. Когда ты чего-то хочешь, то всегда это получаешь. |
