– Надо закрыть всё и переждать дождь, – говорю я, бросая взгляд то вверх, то вниз.

– Дождь может идти ещё неделю, у нас нет времени. Да и он пока несильный. Мы не заболеем. Хватайся, – Томас упрямо дёргает головой, и я делаю так, как он сказал. Только вот у погоды другие планы. Сначала дождь моросит, и мы достаём ещё шесть гробов, а потом сплошной ливень чуть ли не сбивает нас с ног.

– Надо закрыть склеп. Мы его затопим, если продолжим и оставим его открытым! – кричу я.

Томас облизывает губы и кивает.

Забравшись наверх, скользя по грязи, мы накрываем склеп, бросая вытащенные наверх гробы так, как они стояли, и бежим к дому. Залетев внутрь, я отряхиваюсь, но это бесполезно. Томас оставляет после себя грязные следы, направляясь за мной на второй этаж.

– Я приму душ в другой комнате, чтобы не терять время. Пока идёт дождь, мы просмотрим остальные книги, а потом достанем коробки. Жозефина упоминала, что у тебя есть некоторые вещи Гелы.

Поджимаю губы, напоминая себе, что надо бы отрезать язык этой старушке.

– Есть. Немного. Те, что я не уничтожила. Там её записи, рисунки, некоторая одежда и безделушки, – приняв безразличный вид, я пожимаю плечами.

– Нужно будет осмотреть их. Встретимся в библиотеке через двадцать минут.

Я даже не успеваю предложить Томасу принять душ вместе со мной в нашей новой ванной комнате, как он уже исчезает в одной из спален. Прекрасно. Теперь у нас разногласия из за Гелы. Вот всегда эта сука всё мне портит. Постоянно. Даже после смерти она всё никак не успокоится. Надо было сожрать её к чёртовой матери.

Быстро приняв душ и переодевшись в сухую одежду, я спускаюсь в библиотеку, а Томас уже там. Он перебирает книги. Его мокрые волосы падают ему на лоб, пока он, сконцентрировавшись на сказках, листает страницы.

– Вещи Гелы, – напоминает он.

Цокнув, я спускаюсь в подвалы и открываю одну из дверей. Конечно, я точно знаю, где лежат её вещи. Мне даже искать их не надо. Но я могла бы потянуть время, хотя это разозлит Томаса ещё сильнее. Я не хочу снова конфликтовать с ним, поэтому подхватываю сразу три коробки и возвращаюсь в библиотеку. Когда бросаю их на пол, пыль смешивается с кислородом, и я чихаю пару раз.

– Ты злишься на меня.

– Это ты злишься на меня за то, что я не в восторге от твоего маниакального желания воскресить свою мать, – огрызаюсь, открывая коробки и вываливая всё содержимое на пол.

– Я не злюсь. Я дал тебе время свыкнуться с этой мыслью.

– Я никогда не свыкнусь с этой мыслью, Томас. Я ненавижу её и буду ненавидеть всю свою жизнь. Она предала меня. Она смеялась и обгладывала кусочки членов моей семьи у меня на глазах. Никогда не забуду этого, – рявкаю я.

– Я знаю и не прошу тебя об этом. Тем более Гела не моя мать.

– Что? – вскидываю голову на Томаса.

– Гела не моя мать. Моя мать покончила с собой. Об этом мне рассказала Гела, а ей мой отец, который и обратил Гелу в том самом месте. А мама пыталась умереть разными способами, убить себя тоже. И потом она нашла самый уникальный и стопроцентный – она вошла в реку дважды. То есть она вернулась туда, где была обращена отцом. Это со слов Гелы, поэтому мне важно найти то место. Оно убьёт Русо наверняка. Оно заберёт его с собой.

Я сижу в шоке.

– Ты врал мне. Ты сказал, что Гела твоя мать, – злобно шиплю я.

– Да, я придерживался этой легенды. Все так считали, поэтому мне был удобен такой вариант. Радимил думал, что я сделаю всё ради своей матери.